— Эскорт: внимание!
Шесть милиционеров щелкнули каблуками. И последовали за офицером к центру рыночной площади.
А потом Том увидел мать.
Для покупателей было еще слишком рано, но владельцы ларьков уже суетились на рыночной площади. Милицейские шеренги выстроились, устроив заграждение вокруг центра. Черный навес занял свое место на заднем сиденье левитокара, втянув длинные паучьи лапы.
Она появилась из того же туннеля, откуда и Том. Медные локоны. Легкая походка профессиональной танцовщицы.
Милиционеры стояли наготове, но юноша вполне бы мог проскользнуть между ними. Если бы не был парализован происходящим…
Нет, этого никак не могло быть!..
Оракул, большой и невероятно красивый, ждал ее возле левитокара.
Он вежливо помог ей подняться и последовал за ней.
«Мама!» — хотел крикнуть Том.
Мобиль двинулся, набирая скорость. Сквозь мембрану кабины все еще ясно было видно сидевших внутри. Ее рука лежала поверх его руки в перчатке.
Две сотни милиционеров одновременно щелкнули каблуками и повернулись. Когда левитокар скрылся из виду, они, маршируя, эскадрон за эскадроном, двинулись прочь с рыночной площади и направились в темноту туннеля Скальт Бахрин. Том, как пригвожденный, глядел им вслед до тех пор, пока от колонны милиционеров осталось лишь эхо. В мертвенной тишине эти звуки напоминали кошмары, с пробуждением тут же ускользающие из памяти.
Глава 6
— Том?
Том притворился, что не слышит.
Когда он натыкался на знакомых, они старались не встречаться с Томом взглядами.
Так продолжалось целых десять дней.
Том сильно переживал. Он постоянно чувствовал себя виноватым за то, что подслушивал с помощью инфора, но слова Труды слишком прочно засели у него в голове.
— Не казни себя, Деврейг! — В голосе Труды прозвучало раздражение. — Тебе следовало бы, спросить: что такого нашел в ней Оракул, помимо ее достоинств, очевидных для всех.
Отец был подавлен, но в душе Тома воспоминания о случившемся вызывали лишь гнев.
— Она вернется, ты увидишь! — выдержав паузу, Труда добавила: — Кстати, я могла бы сделать запрос о ней. У меня есть некоторые… м-м-м… партнеры, оказывающие мне покровительство.
— Я смогу поговорить с нею?
— Можем попробовать. На подготовку мне понадобится дней десять.
Это были десять дней сплошного отчаяния.
В Аква-холле оказалось слишком много народа — Тому надо было бы прийти пораньше. Но он все-таки взял жетон и, поставив контейнеры на пол, сел на красную керамическую скамью, ожидая своей очереди.
«Где же мама? — думал он. — На другой страте? В другом владении? Куда Оракул забрал ее?»
— С тобой все хорошо, сынок? — обратился к мальчику седой человек, выглядевший крайне обеспокоенным.
Том покачал головой и разжал кулаки:
— Просто болит голова. Скоро пройдет.
— Ты уверен?..
— Спасибо. Все нормально.
Том смотрел, как старик пробирается сквозь толпу, согнувшись под тяжестью взваленной на плечи канистры с водой. У входа в туннель старик оглянулся, кивнул помахавшему рукой Тому и растворился в толпе.
Мальчик откинулся на спинку скамьи, наблюдая, как три струйки воды, выгнувшись дугой, падают в водоем. Встроенный в стену аквариум был заполнен рыбками: пурпурными, красными, черно-желтыми, с невероятно длинными, развевающимися в воде плавниками. Том любил смотреть на них…
— Гамма девять? Ваша очередь. Долго надо ждать?!
Том проверил керамический жетон: это был его номер.
Дежурные заполнили контейнеры, выдали ему талон, необходимый для получения отцовского рациона, и помогли накинуть лямки канистры на плечи.
Неловко, пытаясь не поскользнуться, Том отправился в долгий путь домой.
— Ранверу Коркориган, если можно.
Том никогда не слышал, чтобы Труда говорила подобным голосом. С таким изяществом и так четко выговаривая слова.
— Минутку…
На голограмме, висевшей над столом, лицо-пиктограмма со смазанными чертами сменилось человеческим: белобородый мужчина с темно-красными шрамами, пересекающими одну щеку.
— Главный управляющий Вэлнир к вашим услугам.
Том застыл в дверном проеме — всего лишь третий раз в жизни он присутствовал при вызове другой страты. Он медленно поставил контейнеры с водой на пол. Ни Труда, ни отец даже не посмотрели в его сторону.
— Я обращаюсь к вам от имени торговца Коркоригана. — Труда кивком указала на отца.
Его застывшее лицо напоминало маску. Он остался безучастным к тому, что Труда явно завысила его общественное положение.
— Жена торговца Коркоригана — гость Его Мудрейшества, насколько нам известно.
После долгой паузы управляющий ответил:
— Мы ждали этого запроса. Меня просили заверить вас, что мадам Коркориган здесь хорошо.
Отец молча наблюдал за происходящим.
— Она… — старик Вэлнир прочистил горло. — Она вольна находиться там, где пожелает.
— Но она моя жена! — наконец выдавил из себя отец.
— Мне очень жаль, — глаза Вэлнира выражали неподдельное сочувствие.
— Такого объяснения мало! — объявила Труда, и Тому показалось, что внутри у него все перевернулось от этого крика.
— М’дам, я… — голос старика исчез.
А затем его изображение завибрировало, раскололось на тысячу вращающихся фрагментов, которые тут же снова срослись.
Рядом с Вэлниром был теперь Оракул Жерар д’Оврезон.
