Потому что наконец понял свою ошибку. Потому что давно мог воспользоваться своим кристаллом. Сила кристалла была доступна ему и вполне достаточна.
Дворец представлял собой сотни кубических километров пространства, и в нем простиралось невообразимое количество фемтоволокон. Его артериями были коридоры и туннели, а огромные залы и пещеры — желудочками его сердца.
Но Том никогда не подозревал об этом, никогда не подозревал.
И все эти артерии и желудочки принизывала структура, которая была в сто миллиардов раз больше размера человеческого мозга, а первичные мыслительные элементы ее были в миллион раз меньше нейронов…
— Спасибо, — прошептал Том, обращаясь к существу, чьи возможности были на двадцать девять порядков выше, чем у человеческого мозга.
И оно стало сжимать его слабее.
Балансируя на кресте, Том сдвинул магнитные зажимы и освободил правое запястье Сильваны. Ее рука непроизвольно дернулась вверх и сильно ударила Тома в пах.
«Извини, Том» — сказали ее глаза.
А перед его глазами поплыли пятна, подкатилась тошнота. И он едва не рассмеялся этакой неожиданности ее первого прикосновения.
А впрочем, не надо истерик.
Сильвана уже сама попыталась сдвинуть магнитный зажим, но рука ее слишком сильно дрожала. Она наверняка чувствовала боль от притока крови в затекшую руку, однако не издала ни звука.
Том высвободил ее левую руку, затем шею, снял путы с талии.
Посмотрел вверх. Черное щупальце змеей уползло к потолку и исчезло.
Мысли Тома на мгновение обратились ко дворцу.
Разве кто-нибудь когда-нибудь спрашивал его: тебе больно? А ведь боль — это неотъемлемая часть нейронных структур…
— Что теперь? — спросила спокойно Сильвана.
Сбоку что-то сверкнуло.
Один из судей спустился на левит-диске посмотреть, что происходит, и Том увидел перед носом ствол гразера.
Еще он успел заметить побелевшие от напряжения пальцы, уже коснувшиеся курка, и… Но тут, пораженные, они узнали друг друга, и Арланна замерла.
Будь у него побольше времени, он исследовал бы возможности дворца. А может быть, в этом и не было никакой необходимости… Но в любом случае сейчас не до того.
Сейчас ему требовалась сила воли.
Прошли годы, когда последний раз ему были введены фемтоциты, но знания остались, сохранилась самообладание. Сконцентрировавшись — так веером раздувают пламя из мельчайшей искры, — он стал погружаться в логотропный транс.
Думать было трудно, но он вспоминал: чувства Карин, убежденность Ро. И отчаянно пытался удержать эти воспоминания в своем сознании.
Кристалл опять был в его руке и жег как огонь, хотя он не помнил, как вынимал его, и все сильнее становилась боль, пульсирующая в его зрительных нервах.
«Кулак и жеребенок», — говорил он себе и пытался докопаться глубже, до самой сердцевины своего духа, плача от запредельной боли…
И в конце концов проник туда.
— Мы не можем общаться таким образом долго.
«Схожу с ума, — подумал он. — Что ж, если это сумасшествие, с ним придется смириться».
— Ты можешь… — Том замолк.
Потому что это было и в самом деле сумасшествие. Ну и черт с ним, с сумасшествием! По крайней мере надо попробовать.
— Ты можешь взять у меня из мозга образ? Можешь?
— Могу. Я читаю его.
— Покажи им… будущее…
— Какое именно будущее?
Том бы расхохотался, если бы у него хватило на это сил, но его глаза горели, пульсируя на грани разрыва орбит, и надо было действовать быстро.
— Будущее их всех.
— Свяжись со мной.
Не совсем понятно, что имеется в виду, но решение надо было принимать, и Том принял его.
Вокруг горело голубое пламя.
Через сапфировую пелену Том мог видеть замерших в оцепенении Арланну и Сильвану.
— Быстро.
Где-то вдали, на самом граю сознания, зашипели гразеры: внизу вновь возобновилась схватка. Арахнабаги вылетали один за другим из дверных проемов и тут же рассыпались в разные стороны.
— Прежде чем ты сожжешь свои глаза.
Арланна повернула ствол гразера в сторону Сильваны, и Том понял, что у него совсем нет времени. Он ринулся по пакету железных прутьев.
— Том! — закричала Сильвана — Нет!
— Поторопись.
Том прыгнул, перелетел пропасть между распятием и левит-диском Арланны.
Она опустила гразер и посмотрела на Тома горящими глазами. Диск под ногами закачался.
— Свяжись.
Диск под ногами качался, и было непросто удержать равновесие.
— Давай же.
Арланна сунулась к пульту, выровняла диск.
— Добавь.
Термина для параметра, который следовало добавить, в человеческом языке не существовало, и Том просто сказал:
— Я делаю это.
Потом он заставил себя вернуться к действительности, пробормотал слова извинения удивленной и обрадованной Арланне и, открыв талисман, выронил обжигающий кристалл на пол возле панели управления.
А схватка внизу становилась все жарче.
— ОСТАНОВИТЕСЬ, СЕЙЧАС ЖЕ!
Дворец усилил голос Тома в тысячи раз.
Все на миг застыли, все две тысячи человек; даже арахнабаги остановились, цепляясь педипальпами за покрытые металлическими пластинами стены. Тем временем Том вновь воззвал к богу, силу которого узнали Карин и Ро. И на огромных дисплеях появились изображения.
На одних: окровавленные тела рядами громоздятся возле украшенных скульптурами стен, а тем временем войска в малиново-изумрудной форме победоносно шагают по полыхающим туннелям, и на вспомогательном дисплее появляется изображение груды мертвых детских тел.
На других: везде трупы членов «Лудус Витэ». Среди остальных узнаваемо лицо Вилкарзье. Восстановленные в правах лорды руководят расчисткой стен, реставрируются в своем прежнем блеске залы торжеств, а на нижних стратах скользят по туннелям тележки, собирая тела детей, чтобы сбросить их в
