В конце концов он свернулся калачиком, понимая, что больше ничего не сможет сделать.
— Встать!
Лицо заливал пот, и Том почти ничего не видел. Перед его глазами вспыхивали флюоресцирующие искры света. Юноша с трудом передвигал ноги. Постепенно приходили в себя и остальные ученики.
— И… вдох… и… выдох…
Ученики постепенно восстановили дыхание, а потом все одновременно поклонились.
Пошатываясь и едва держась на ногах, Том шел по направлению к выходу. Каждый шаг его был кошмаром.
— Эй, Том!
Том повернулся, тяжело дыша широко открытым ртом. Единственное, что он мог сделать, так это коротко поклониться, опустив коротко стриженную голову.
— Ты получил удовольствие от своего первого урока?
У Тома едва не выскакивало сердце из груди, тошнота скручивала живот, пот струился по телу. Он с горечью осознавал свою абсолютную неспособность овладеть этим искусством.
— Мне очень понравилось, маэстро, — сказал он, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь легкий туман, застлавший взор.
Глава 25
Тренировка концентрации и расслабления…
Каждый второй, пятый и шестой день Том появлялся в оружейном зале. Через тридцать декад он научился, по крайней мере, падать.
Параллельно шло изучение логотропов и образовательных программ. Один из торговых домов предоставил тренировочные программы, и Том ускоренно изучал их, набирая все больше очков за успехи на каждом сданном экзамене.
Но теперь Том не мог загружать модули о Карин. После взрыва лейтенант Милран, по совету Жака, усовершенствовал сенсорную сеть во всем дворце, и Том не отваживался загружать модули, поскольку его могли засечь по характерной эмиссии.
К концу года интеллектуальные изыскания Арланны отклонились от темы исследований Тома. Это случилось после того, как она углубленно изучила курс по управлению и освоила программы изящных искусств. Леди Сильвана помогла ее продвижению и переводу из обслуживающего персонала класса гамма-плюс в слуги бета-класса. Старые слуги сопротивлялись неожиданному выдвижению Арланны, но она в ответ на их неудовольствие лишь продолжала работать.
Обязанности Тома оставались прежними. Пошел второй год занятий. Несколько новых слуг и служанок — те, что были вновь назначены в этом году, — тоже начали посещать класс маэстро да Сильвы. Все они были сильными и находились в хорошей физической форме. Том, хотя он и начал свои тренировки на год раньше, с трудом мог удерживаться на одном с ними уровне.
Занятия привели его к фемтопологии, фрактальному исчислению, теории эпоса — стратегической и исторической, но не литературной. Он изучал парадоксологию и некоторые биологические дисциплины: симбио-зологию, алгебру познания и эмергенику.
Наступил третий год.
Том начал заниматься бегом. Ему было позволено доходить до самых дальних границ территории, окружающей дворец. Как-то он нашел длинную заброшенную галерею. Там были возведены через равные расстояния арки, и по ним Том мог судить о том, сколько он уже пробежал. Когда он побежал по галерее в первый раз, то с трудом, часто сбиваясь с ритма, добрался до двадцатой арки. Обратно он бежал увереннее и быстрее, остановившись лишь тогда, когда его вытошнило. Том мысленно принес извинения владельцам дворца и поплелся домой шагом.
На следующий вечер он проделал тот же маршрут уже без всяких неприятностей.
С тех пор он направлялся в галерею каждый день.
В канун Темного Дня Том мог пробежать уже восемь кликов за вечер, и это помимо обычных тренировок по концентрации и рассредоточению под руководством маэстро да Сильвы.
Как-то, возвращаясь в свой квартал после особенно напряженного пробега, он заметил необычное выражение лица у одного из вольноотпущенников. Том продолжал думать об этом дома, стягивая с себя мокрую от пота рубашку и тренировочные брюки, и наконец понял: на лице этого человека была написана зависть.
Взмахнув рукой, юноша превратил часть черной стены в зеркало.
Том Коркориган, отражавшийся в зеркале, был худ и подтянут: сплошные сухожилия и мышцы. Волосы чуть-чуть длинноваты. Вытянутое лицо напоминало лицо бегуна на длинные дистанции; талия — узкая.
Неужели ему можно завидовать? Ему, калеке, у которого нет руки?
Мрачная ухмылка, появившаяся на лице Тома, отразилась в зеркале.
Ему было всего восемнадцать стандартных лет.
Жак сообщил подчеркнуто вежливым тоном:
— Ты слышал? Отныне леди Сильвана и лорд д’Оврезон помолвлены.
— Я… не знал, — пробормотал Том.
«Что это со мной? — подумал он. — Неужели я рассчитывал, что она станет моей?»
Через сутки праздник Темного Дня был в полном разгаре. Освещение домов повсюду было затемнено, флюоресцирующие грибки накрыли непроницаемыми полотнищами, лампы в светильниках едва мерцали в темноте. После выполнения своих обязанностей у Тома было два свободных часа. Кроме того, ему был разрешен доступ на территорию, лежащую на две страты ниже, хотя он и не имел права уходить за пределы границ примыкающих к дворцу земель, если представить их проекцию на нижележащие страты. Целью его путешествия была пещера Любви, на Третьей страте.
— Может быть, хороший массаж, сэр? — Грузная праздно сидевшая женщина тряхнула рыжими волосами.
Покачав головой, Том побрел мимо освещенных свечами ниш. И остановился. Грузная сидела, расставив ноги, — в другой рекламе не было необходимости. На ее кожу была нанесена движущаяся зазывная татуировка, изображавшая стройную танцующую блондинку — соблазнительно выгибаясь, она демонстрировала свои формы.
— Привет! Меня зовут Лора.
Он позволил ей взять себя за руку и отвести в укромный темный угол. Ветхая занавеска, которую она задернула, просвечивала и была неопределенного цвета.
— В самый раз, — сказала она, принимая от него серебряный кредит.
Том бежал. Ноги гулко стучали по земле.
«Только танцовщица! — Слова молоточками стучали в его мозгу, когда он ускорял шаг. — Мама! Ведь ты была только танцовщицей, правда?»
Лора неловко тянула, стаскивала с него одежду… Том уже почти смирился с происходящим. Но простое чучело летучей мыши, лежащее на сломанной полке, остановило его. Это был символ дома, ее
