чрезвычайных для нас обстоятельств, и тогда они входят в наш мир. Вот я и думаю, что Аборигены и Аборигенки существовали всегда в каком-то своем параллельном мире и катастрофа заставила наши миры пересечься. Вот так. Возражения есть?
– Есть, – сказали Штельвельд и Рудаки одновременно.
– Давайте, – Рихман был настроен решительно.
– Давайте Иванова подождем, – предложил Рудаки, – три головы будет, так сказать, как у Змея Горыныча.
– А мы?! – хором заявили Ива и Маина.
– Ну и вы, конечно. Как можно без вас? Получится еще один змей, – согласился Рудаки.
Со скрипом открылась дверь подвала, и на ступенях возникли Иванов и преобразившийся Этли.
– Про вовка промовка, – сказал Рудаки, – а англичане говорят: Speak of the devil…[18]
– Это я что ли «devil»? – возмутился Иванов. – Да я теперь чист как агнец – вода замечательная. Вы на Дика Этли посмотрите. Разве можно узнать в нем прежнего бродягу?!
Действительно, англичанин преобразился: в ивановских джинсах и свитере, которые были ему велики, он выглядел эдаким слегка богемным западным интеллектуалом конца прошлого, относительно мирного века – отросшие за время скитаний белокурые волосы теперь чисто вымытые спадали ему на плечи, белокурая бородка завивалась колечками. Дамы засуетились и принялись наперебой угощать его чаем и бутербродами. Этли смущенно улыбался и беспрестанно благодарил.
Иванов сел за стол, налил себе чаю, закурил и спросил Рудаки:
– Так почему вы меня поминали всуе?
– Понимаешь, тут Ефим одну гипотезу предложил на общий суд, так мы тебя ждали, чтобы раздолбать его, так сказать, при наличии кворума, – ответил Рудаки и попросил Рихмана: – Давай, Ефим, изложи еще раз.
Рихман повторил свою гипотезу о «пересекающихся параллельных мирах», и все тут же начали с ним спорить.
«Какие-то необычные русские, – думал Этли, исподтишка разглядывая компанию, собравшуюся в подвале, – не похожи совсем на тех, с кем я имел дело до сих пор, и на татар не похожи».
10. Этли
Им удалось схватить его дважды – первый раз, когда он неожиданно забрел в лес – бродил по городу, и вдруг город кончился и он оказался в лесу, – и второй раз с русскими тоже в лесу, после того, как ему повезло и он, казалось, от них вырвался и шел вместе с русскими.
Он не понимал, что они от него хотят, хотя говорили они на его языке, но говорили странные и непонятные вещи. – Вы человек Новой Земли, – говорили они.
– Какой Новой Земли? Что это все значит? – спросил он, но они ему не ответили и продолжали говорить такие же странные вещи.
Он понял только, что «закончилось время», что времени больше нет.
– Нет временной координаты, – сказали они.
Он их не видел, только ощущал их присутствие где-то сзади, хотя, когда они его схватили, он их видел, видел, что это молодые женщины, одетые в комбинезоны из серебристой ткани. Но как только одна из женщин к нему прикоснулась, исчезло все: лес, по которому он сначала шел, а потом бежал – исчезли деревья, размокшая от дождя лесная дорога, исчез и он сам: его грязная намокшая шуба, разбитые сапоги, натершие ему ноги до крови, черные от въевшейся грязи руки, слипшиеся волосы на голове – исчезло все: он ничего больше не видел и не ощущал, остался только голос, который говорил на понятном языке непонятные вещи.
Наконец голос позади него произнес:
– Ну ладно, у нас еще будет время.
«Времени ведь нет…» – подумал он и очутился на той же лесной дороге, на которой они его схватили.
Вокруг не было ни души, и на дороге теперь лежал снег, от налипшего снега согнулись ветки на деревьях. Вдруг ему стало страшно, что вот стоит он один на этой безлюдной дороге, в этой дикой стране, хотя находился он в этой дикой стране уже больше двух лет и успел привыкнуть и к одиночеству, и к разным невзгодам. Ему стало так страшно, что он побежал изо всех сил, не разбирая дороги, неизвестно куда и неизвестно от кого.
Из леса прямо на него – он едва успел отскочить в сторону – выскочили лошади и помчались галопом по лесной дороге, за лошадьми побежали собаки, много собак, но он ни на кого и ни на что не обращал внимания – опасность была где-то позади, и он убегал от нее из последних сил.
Тогда он и наткнулся на этих странных русских, говоривших по-английски. Русские взяли его с собой, дали выпить крепкой местной водки. Он шел с ними и радовался, что наконец в этой жуткой стране встретил вроде приличных людей и с их помощью, может быть, удастся договориться с кем-нибудь из ООН и его отправят домой. И тут вдруг опять появились эти в серебристых комбинезонах.
Они вели колонну пленных местных жителей. Одна шла впереди и дула в флейту, двое, шедшие за ней, били в барабаны. Кудрявый русский в полувоенной форме схватил его за руку и потащил в лес, но было поздно – одна из женщин взглянула на них, и опять все вокруг исчезло.
Опять вокруг не было ничего – ни стен какого-либо помещения, ни вида какого-нибудь перед глазами, не было совсем ничего – все исчезло, растворилось в этом ничто – ему казалось, что он ослеп.
Начали что-то говорить голоса у него за спиной, и опять он ничего не понимал, правда, в этот раз не понимал потому, что голоса говорили на незнакомом языке – это не был ни русский, ни немного знакомый ему татарский, а какой-то странный язык, казалось, состоящий из одних гласных.
