говорит Л. Нидерле. Тут же он великодушно признает, что 'отдельные группы Славян могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности, через Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии'. Но 'народ в целом еще оставался к северу от гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти горы'. Основывает он свои рассуждения на том, что Славяне не знали дерева 'бук',[82] так как обитали восточнее границы распространения этого дерева: Кенигсберг — Каменец — Одесса.
Однако, они узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли это немецкое название, 'бухе',[83] хотя Брюкнер, польский филолог, утверждает, что первым названием бука было 'граб'.
Л. Нидерле справедливо отмечает, что Славяне не знали также тиса (тис[84] — Таксус бакката), распространенного лишь в западной части той же территории. Он говорит, что было бы неверно отделять Славян от Вислы только на этом основании. Название «Борисфен» он пытается произвести от слова 'берест'.[85] Во-первых, «Борисфен» — название греческое, а, во-вторых, его легче произвести от слова 'Борус'.[86] Русское же название реки — Днепр, происшедшее от «Дон» и «Донастер». Слово это вероятно аланское. Л. Нидерле считает его «скифо-сарматским» ('дан' по-осетински — вода).
Будинов Геродота Л. Нидерле считает Славянами. Жили они где-то на Десне и в близких местах Подонья (Геродот, 1У, 17, 18, 53, 54).
Даже Пейскер допускает распространение Славян в доисторическое время вне области Припяти. Но вот топонимика названий рек и водных путей вызывает возражения. Одни считают ее неславянской, как например, филологи Ян Развадовский (Краков) и Александр Шахматов (Петроград). Они считают названия Висла, Виар, Пида, Рава, Ропа, Сан, Мень, Мрога, Брда, Одра, Особлога, Лабунька, Вда, Сола, Орава, Морава, Бидава и т. д. [неславянскими][87] Оба этих ученых считают перечисленные названия галльскими. К. Буги и М., Фасмер считали эти названия 'индоевропейскими'.
Все это, конечно, заслуживает внимания, но отчасти и запутывает вопрос, так как Шахматов, например, создал свою теорию «Кельто-Вендов», в действительности не существовавших. Если и были смешанные племена, то они переходили либо в одну, либо в другую этнию, но не становились некой «полуэтнией». И уж, конечно, не к чему причислять Славян-Венедов к Кельтам или Германцам.
Поиски же славянской «прародины» бесцельны, как мы уже не раз говорили. Нет ни одного народа, кажется, кроме Китайцев и Эскимосов, который бы все время жил на одной и той же земле. Все народы передвигались, ища лучшей земли и обильных пастбищ. Все они были чем-либо недовольны и, снова поднимаясь, уходили дальше, пока не задерживались в спокойном месте на достаточно долгий период времени.
Л. Нидерле указывает такой район на севере, где Славяне должны были прожить большой период времени. Летописец об этом тоже говорит: 'спустя долгое время…' Район этот — между верховьями Волги, нынешней Тверью, Ильменем и Припятью. Но сказать, что именно здесь зародилось Славянство — это будет неверным, так как у Славян сохранились связи с Сумером,[88] Ирием, может быть, Алтаем и Западной Сибирью. Легенда говорит о жизни наших Пращуров в океане, на островах Айраза, или Азара, у горы Меры. Может, ее надо называть Меру (или Меру с ударением на конце). Это — общая с Индусами легенда. У них тоже сохранилось предание о горе Меру.
'Земли Славян всегда плохо были известны Грекам и Римлянам', — говорит автор, — 'и потому они могли стать многолюдным и сильным народом'.
Гипотеза Пейскера, что Славяне еще задолго до Р.Х. и вплоть до IX века находились в подчинении у разных завоевателей, то у Германцев, то у Тюрко-Татар, и находились в постоянном жестоком рабстве, что определило их характер, хороша только тем, что морально оправдывает немецкую антиславянскую акцию.[89] Больше она не имеет никакого, в том числе и научного значения.
Мы точно так же могли бы создать некую антинемецкую теорию, в которой бы доказывали, что Немцы — весьма неудачный, тупой народ, потому что их жестоко эксплуатировали древние Персы. Мешает нам в этом отношении чувство меры, которого безусловно лишен Пейскер и его последователи, а потом, надо сознаться, нам мешает лень! Действительно, стоит ли трудиться над подтасовкой фактов, если это — только 'желание унизить Немца'! Как-нибудь обойдемся и без этого.
Слова 'якобы тюрко-татарского происхождения' общи для многих народов, прошедших через скотоводческую фазу. Так, славянское слово «молоко», или «млеко», одно и то же для Германцев ('мильх') и для Англо-Саксов[90] ('милк'). Что же, значит и Англо-Саксы с Германцами были 'в жестоком рабстве у Тюрко-Татар'? Или, может, Пейскер думает, что Славяне — это одно, а Германцы и Англо-Саксы — совершенно иное? Это уже из «оперы»: 'Я — это я, а не я — это другое дело!'
Что касается слова 'тварог',[91] то оно известно еще со времен ведических. Оно же связано с Исварой[92] (Сварог, Истварог!), потому что Иствара творил ('ис-творил') мир, как Сунья[93] (Индра) «тварит» тварог из молока: значит, [это слово] имеет религиозную подпочву. По-немецки тварог — «кварк», т. е. тоже очень близкое к «тварити» слово. Оттуда же и другое слово — «сыр». Это тварог, выставленный на Солнце (Сурия[94]) и высушенный до известной степени. Слова эти вышли из пракрита[95] и санскрита.[96] Принижая Славянство, Прейскер унижает Германцев, ибо его теория грубо ложна!
Первые сведения о Славянах относятся к I и II векам нашей эры. О них говорится как о Венедах (Венеди, Венади, Венети, Уенеди и т. д.) К этим сообщениям относится сообщение Плиния (Нат. Ист., IV, 97. Труд его относится к 77 году): 'Среди обитателей Вистури, реки в Сарматии, — Венеды, Скиры, Гиры…'. Сведения Тацита: 'Венети…' (Тац. Герм. 46, написано в 98 году). Свидетельство Птолемея, умершего, вероятно, в 178 году: '…Уенеди' (Геогр., III, 5, 7 и там же, III, 5, 8 и 56). Пейтингерова[97] карта указывает (конец III века) Венедов-Сарматов в Дакии и между Дунаем и Днестром. Греческий список народов, составленный около начала III века, упоминает Венидов. Свидетельство Мариана в его «Перипле» (приблизительно 400 год), где встречается название «Уенидикос» (II, 38, 39, 40), встречающееся у Птолемея.
В этих источниках Венеды-Славяне указаны как 'многочисленный народ, расселившийся между Вислой, Венедским заливом (Балтийское море), Венедскими горами (Карпаты) и землями Певкинов и Феннов.
Л. Нидерле говорит еще, что Корнелий Непот (94–24) в своих заметках сообщает об Индах, занесенных бурей из Индийского моря (Индика эквора) к берегам 'Северного моря', где король Батавов захватил их в плен и преподнес в дар проконсулу А. Метеллу Целеру (см. Помп. Мела, III, 5, 46, Плин., II, 170). (Цитация[98] по Нидерле). После этого — это ряд преданий, согласно которым янтарь происходил из земли Генетов,[99] или Енетов,[100] расположенной у реки, называемой Ериданос, позднее отождествленной с рекой По. (Это отождествление, вероятно, ошибочно, так как янтарь находят на берегах Балтики, и речь может идти лишь о Висле, а не о По.
Конечно, никаких «Индов» там не было, а были Винды, или Венеды, попавшие туда во время бури из Вендского моря. Тацит колебался, отнести ли Вендов к Сарматам или к Германцам и отнес их в конце концов к Германцам. Страбон указывает, что значение слова «германи» значит «подлинный». Этого нам не надо забывать, ибо мы [теперь] вкладываем в слово «Германцы» этническое содержание, которого у Римлян не было в помине.
У Немцев сохранилось несколько выражений: Венден, Винден, Вендиш и Виндиш, которые они употребляли для обозначения Славян в течение всей исторической эпохи и до нынешних времен. Иордан пользовался этими словами для обозначения Славян. Это опровергает гипотезу Р. Муха, сообразно которой Венды были Иллирийцами, а также гипотезы Пейскера и Шахматова, настаивавших на кельтской этнии Вендов.
Л. Нидерле «допускает», что, если Венды и были Кельтами, то их славянизация произошла задолго до I-го века нашей эры. Мы считаем такое «допущение» лишним и неправдоподобным, а главное — вредным, ибо оно затемняет и без того трудный вопрос славянского этногенеза. Л. Нидерле 'не сомневается', что 'Венеды Плиния, Тацита и Птолемея, как и Венеды Иордана, Прокопия и более поздних историков были
