Но и это имя будет считаться детским. Настоящее и окончательное дается человеку значительно позже.
Понятно, что следующий ребенок был бы назван Вторым, и так далее.
Но так уж случилось, что Первый остался единственным, и других у Лю Шен никогда не будет.
— Ты не хочешь снова выйти замуж? — спросила Зенобия. — Ведь срок траура давно прошел.
Как ей объяснить, что у траура по умершему супругу нет никакого срока?
— У нас не принято вступать женщинам в брак дважды, — сказала Лю Шен.
— Боги, как это печально. Получается, такая чудесная девушка, как ты, просто созданная быть женой и матерью десятка детей, должна так и зачахнуть в одиночестве?
— Да, госпожа. Но… неужели ты бы сама согласилась, если бы, сохрани его боги, конечно, твои супруг покинул тебя и ушел в Сумерки, забыть его и стать женой другого?
Удар достиг цели. У Лю Шен не было иного способа вынудить Зенобию оставить скользкую тему. Кхитаянка, как и весь двор, отлично знала о том, насколько преданы друг другу Конан и его королева.
— Нет, — ответила та. — Не согласилась.
— Вот видишь. Кхитайские законы весьма мудры. Ты позволишь мне уйти, госпожа?
— Иди, — вздохнула Зенобия, и, отослав Лю Шен, задумалась.
Девочка-то не так проста, как старается показаться. И сохнет она, и глаза у нее на мокром месте не случайно. Зенобия вовсе не была ни слепой, ни безразличной, ни недалекой. И ей доводилось замечать, какие взгляды бросает Лю Шен на лэрда Ринальда. Просто сердце рвется! А он, бревно бесчувственное, занят только тем, что обучает мальчишек, и Конна в том числе, сражаться на деревянных мечах. Это разве дело, когда рядом такая красавица, и души в тебе не чает? Кхитайские законы… прикрывается ими, как броней доспехов, а под той броней живая душа изводится. Что ж, сна, Зенобия, как-нибудь сумеет помочь этому горю.
Королева подошла к окну, наблюдая, как раз, за учебным поединком, которые проводились почти постоянно. Привычно поискала глазами сына. Некоторые юноши сражались на мечах, иные врукопашную, а совсем юные и неопытные — на палках. Откуда-то приволокли толстое дерево и рубили его мечами, отрабатывая силу удара так, что только щепки летели в разные стороны. Но где же Конн? Зенобия вгляделась в кучу дерущихся людей. Боги, да он сражается с Ринальдом, и в руках у инфанта настоящий меч, только не очень большой. Лэрд прекрасно владел ситуацией, не атаковал, подставляя под удары юноши щит, и, судя по всему, постоянно давал Конну указания. Тот же предпринимал всё новые яростные, отчаянные атаки, вероятно рассчитывая применить тактику изматывания противника, но из этого ничего не получалось. Конн быстро устал и прекратил бой. И вдруг, перехватив меч, как копье, с воинственным криком бросился на Ринальда. Лэрд ловко отпрыгнул в сторону, спустя мгновение выбил меч из рук принца, и тот свалился на траву, тяжело дыша, затем встал и убрал свое оружие в ножны. Зенобия улыбнулась. Хорошо, что Конна тренирует такой опытный боец, как Ринальд. Да и сам лэрд со времени своего появления при дворе выглядит несравнимо увереннее и лучше. Конечно, победа над мальчишкой — невеликая доблесть, но если учитывать, что сам Конан по мере возможностей тоже кое-чему обучает инфанта, и не совершеннейший пустяк для человека, который недавно перенес тяжелое ранение.
…Ринальд с неудовольствием ощутил, что слегка сбил дыхание.
Собственная слабость страшно злила и удручала его. Эдак он никогда не доберется до Эвера! Больше надо работать, и не с зелеными юнцами, а с равными себе мужчинами. Он огляделся, чем бы еще заняться, и уже собрался примкнуть к тем, кто сражался врукопашную — вот где поле непаханое, ничего не умеют! — как к нему подошел Айган.
— Довольно на сегодня, брат. Иди, отдохни.
— Брось, — отмахнулся Ринальд, — я и так от безделья с ума сойду скоро. Ну, ты посмотри из этих — право, младенцы, когда возятся, выглядят более ловкими, чем они! Я только покажу им пару приемов… просто руки чешутся.
— Я займусь этим вместе тебя, — твердо возразил Айган, — Ни к чему надрываться. Зато ближе к вечеру мы сразимся между собой, идет?
— Идет, — вздохнул лэрд и опустился на траву, продолжая жадно и тоскливо наблюдать за дерущимися, в том числе и за Айганом, который играючи раскидывал в стороны молодых парней, бросавшихся на него всем скопом. К нему подошла женщина средних лет с ребенком па руках.
— А ты-то что делаешь на тренировочной площадке? — удивился Ринальд.
— Да вот, пришла посмотреть, как там мой парень, — улыбнулась женщина. — Вон он, видишь?.. Вот будет боец, его хлебом не корми, дай подраться.
О самом Ринальде можно было сказать примерно то же самое, так что он кивнул:
— Это хорошо для мужчины! А этот, младший твой, тоже пойдет по стопам брата?
— Да этот как раз не мой, — весело отозвалась она, поставив дитя на землю. — Просто присматриваю.
— А он чей же тогда? И где его мать?
— Мать трудится, что твоя пчелка. Сейчас ее королева зачем-то к себе позвала, вот Лю Шен и помчалась туда.
— Лю Шен? — Ринальд не сразу осмыслил услышанное. — Так это ее ребенок?
— Ну да, ее и Имогена сын. Ничего парень, верно?
Крепкий, черноволосый и черноглазый мальчик выглядел крупнее и старше своего возраста.
— Я не знал, — пробормотал Ринальд, разглядывая его.
— О чем?
— Что она замужем, и у нее есть ребенок. Она сама еще почти девочка.
— Маленькая собачка до старости щенок! А муж ее уже две с лишним зимы как на Серых Равнинах.
— В Сумерках, — произнес лэрд. — Кхитайцы бы так сказали. Первый! — позвал он. — Иди сюда.
Тот приблизься, беззастенчиво его рассматривая, и спросил:
— А почему ты не дерешься? Все мужчины сражаются!
— Я тоже, — серьезно отозвался лэрд. — Но по всегда же?
— Откуда ты знаешь, как его зовут? — удивилась женщина.
— Если у Лю Шен других детей нет, то Первый — как же еще может быть у кхитаянки… я просто так оказал, даже не подумал.
— Вот ведь, судьба у нее, — сочувственно покачала головой женщина. — Не повезло бедняжке. А сердце у нее золотое, точно скажу. Никому еще в помощи не отказывала. И тебя ведь тоже она на ноги подняла? И потом за тебя просила, не боясь королевского гнева.
— Лю Шен?!
— Кто же еще? Ты глухой, что ли, по два раза переспрашивать? Об этом весь двор говорил! Примчалась, как безумная… жизнью, говорит, клянусь, и головой, если надо, отвечу за него, что не виноват и готов принять присягу. Конечно, я сама не слыхала, мне тоже люди рассказывали, как она за тебя горой стояла…
Ринальд вскочил, резко выпрямившись и в сильнейшем волнении.
— Как твое имя?
— Эмис, — с достоинством сообщила она. — Эмис, жена старшего королевского конюха…
Он подхватил ее под локти, приподнял и поцеловал.
— Спасибо!
— Вот же сумасшедший, — изумленно ахнула Эмис, проводив взглядом лэрда, бегом умчавшегося куда-то.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— О чем? — спокойно опросила Лю Шен, хотя только боги ведали, чего ей стоило это спокойствие, когда Ринальд появился перед ней и буквально навис над девушкой, упираясь рукой в стену.
Быть так близко от него, ощущать его дыхание… о, невозможная, сладкая пытка!
— О том, что на самом деле ты, умудрившись сбежать от Айгана и меня, пришла во дворец просить за меня перед королем. Ведь я думал…
