— Проверьте стволы, — распорядился Зомби.
— Не трогать. — Я вышел из-за машины, и при виде поднятого пистолета все замерли. — Или я проверю на вас свой. Кто платит за мою смерть?
— Ты что, приятель! — воскликнул Зомби. — Принял что-то не то?
— Сколько падальщики предложили?
— Я веду честный бизнес! Товар — деньги, деньги— товар!
Руки его метнулись к столу, хватая оружие. Техники поспешили сделать то же самое.
Выстрелив дважды, я навел ствол на Зомби и дал ему время схватить пистолет-пулемет, дернуть предохранитель и нажать на спуск.
— Там нет патронов, — прокомментировал я щелчок. — Кто еще в гаражах?
— Никого!
Это было правдой.
— Где деньги и товар? Уходить пустым я не собираюсь в любом случае, но ты сэкономишь время на поиски.
— Сейчас расскажу, только не убивай! — воскликнул Зомби. — Никаких проблем — отдам все, и забудем. Только пощади!
Мысли отчаянно замелькали в его одурманенном мозгу и дали знать раньше языка.
— Стой, — прервал я последовавший поток слов. — Девчонка на мопеде знала о том, что придет человек от Лилит?
— Нет, я не говорю ей о делах!
Он не лгал. Я задумался.
Некоторых загрязнение заставляло погибать от рака еще в материнской утробе, другим везло чуть больше — такие рождались живыми, пополняя популяцию особых муниципальных приютов, щедрой россыпью раскинувшихся по территории города. Зомби досталась лучшая судьба, чем совсем уж кошмарным уродам, дебилам и олигофренам. И хотя она была куда хуже, чем у нормальных людей, жить он хотел не меньше. Он лихорадочно цеплялся за свое существование, со всеми его хитростями и лишениями, делами и удовольствиями — с обитанием на терриконе и выращиванием генетически модифицированной марихуаны, с торговлей оружием и измазанным кровью барахлом, с девочкой-подростком, которую он посадил на иглу и развратил… Его разум, подстегнутый адреналином и стимулирующим наркотиком, неистово метался в поисках выхода, и мне было неизвестно, стоило ненавидеть его, как отвратительную гадину, или жалеть, как обиженного природой изгоя. Глядя в его глаза, я не находил в них ответа, а видел лишь желтую ауру, пульсирующую смертельным ужасом…
Я выстрелил, достал комп и вызвал Лилит.
— Что-то случилось? — взволнованно спросила она.
— Больше никогда не пытайся связаться с Зомби.
— Что произошло?
— Твой протеже хотел заработать лишнее на моей персоне, — сказал я, щупая мысли настолько далеко, насколько мог. Но в гараже больше никого не было. — И не заработал вообще ничего.
— Понятно.
— Дело не отменяется. Я по-прежнему на этом временном номере, поговорим позже.
Прервав связь, я подошел к перекупщику, снял с его пояса комп, выключил и положил в карман.
Три мертвых тела. Счет открыт, и дороги назад больше нет, как не существовало ее никогда. Конечно, это было непростительно — не предусмотреть, что падальщики разошлют по компам скупщиков краденого опись того, что было у команды Дока, и назначат награду… Но в любом случае лишнее снаряжение мне не мешало, да и свидетели его приобретения были ни к чему.
Большой ящик с амбарным замком стоял в углу бокса, и я отправился туда.
На компе было без пяти одиннадцать, когда позвонила Лилит.
— Этот мясник выходит, Ева отправилась с ним, — сообщила она. — Встречай.
Дверь «Бархатного Рая», за которой я наблюдал уже два часа, отворилась, и в переулке показался Вурц, в обнимку с той самой официанткой, которая подавала мне коньяк.
Волосы Евы были столь же белоснежны, как и тогда. Формы подчеркивало обтягивающее белое одеяние — куртка, переходящая в короткую юбку. Ниже шли кружевные чулки на подвязках и сапоги на высокой платформе.
Не глядя в темный угол, где притаился за мусорными баками мой «Урал», Вурц подошел к алому «Феррари» и галантно распахнул перед Евой дверь.
Это было хорошо. Обожая их, он не думал о хвосте, и это облегчало мою задачу.
Я дал ему отъехать и повернул ключ зажигания. Мотор «Урала» заворчал, как разбуженный хищник.
— Как тебе моя машина? — спросил Вурц Еву.
— Просто супер…
— Сейчас еще посмотришь, какая у меня загородная резиденция. Уверяю, она тебе понравится еще больше, чем тачка. — Вурц засмеялся. — Или даже больше, чем я!
— Чем ты, вряд ли, — проворковала Ева. — Но все равно, расскажи, что там у тебя есть?
Мысли их стали недосягаемы — «Феррари» выехал из переулка. Тронувшись следом, я вылетел на параллельную улицу и понесся, пугая рычанием «Урала» пешеходов.
Через пять минут густонаселенные кварталы Ядра закончились и началась трасса. «Феррари» Вурца мгновенно ушел вперед, мигая точкой на самом краю экрана. А затем и вовсе пропал. Я ругался, вдавливая педаль до пола, но больше ста двадцати выжать из «Урала» не получалось.
Мои проклятия в адрес Зомби стихли лишь через три километра, когда асфальт сделался хуже — дорога изобиловала выбоинами. «Феррари» появился на экране. Сократив дистанцию метров до пятидесяти, чтобы четко слышать мысли толстяка, я тоже сбавил скорость.
— Видала, как делают лоховские брички? — самодовольно усмехнулся Вурц.
— Круто. А почему сейчас так медленно?
— Берегу днище. Как-никак моя машина обошлась мне в сто двадцать штук!
Я закурил, надеясь, что разбитый участок продлится долго. Но за следующим поворотом трасса стала отличной и совершенно безлюдной — пошла вдоль заброшенного агропромышленного завода.
— А вот теперь мы поедем порезвее, хоть и делать тут некого, — заявил Вурц. — Вруби-ка музыку.
Салон заполнило саксофонное вступление какого-то шлягера, и дальше контакт исчез — «Феррари» опять оторвался. Я погасил фары и повернул рычаг возле руля. Настало время рискнуть — мотор имел непосредственное впрыскивание.
Колымага заревела совсем уж по-зверски и помчала сквозь темноту, набирая скорость. Следя за стрелкой спидометра, я удивился.
Следующие десять километров «Феррари» и «Урал» пролетели, как стрела из спортивного лука и отправленный ей вслед тяжелый арбалетный болт. Снизу неистово колотило, и оставалось уповать на то, что кардан не оторвется. Завод кончился, и пошла лесопосадка. Дорога оставалась отличной.
Меня переполняли опасения, что они заметят слежку, но им не было дела не то что до радара, на котором «Урал» не отображался, но и до зеркал. Они всецело погрузились в эдакую игривую болтовню- прелюдию — как и положено дельцу и подцепленной им девице, добирающимся до точки времяпрепровождения. В планах Евы это времяпрепровождение подразумевало кое-что приятное с ее стороны и кое-что полезное со стороны Вурца — в материальном плане. Вурц же предвкушал нечто другое.
