пособия.
– Но есть и второй способ? – уточняет сэр Томас.
– Да. Можно повредить не содержимое сосуда, а сам сосуд. Взять камень – и с размаху. И если знать, куда бить, то человек сойдет с ума. Точнее, камнем, наверное, не получится…
Генора-Зита смотрит на Виза-Тока.
– Травки, – говорит тот. – Может быть, яды насекомых. Иглы. Боль. Свет – светом можно пытать так, что не сравнятся любые щипцы и крючья. Короче, да – повредить тело. Сделать так, чтобы голова не могла работать нормально.
– Ты упорно связываешь мышление с головой, – произносит монах. – А ведь это неверно. Я, между прочим, говорил со знающими людьми. Мозг – лишь место, где остывает кровь, а думают – сердцем.
– Вот уж сказал так сказал, сердешный!
– От всего сердца.
– Аж в груди все замерло.
– И как с ним разговаривать? Слушай, монах, – вот если я тебе дам по голове, ты можешь начать заикаться. Или путаться в словах. Или вообще… Так?
– Допустим, но это еще не является доказательством того, что голова…
– Ну вот, пойди к своим знающим людям и дай им по голове. Чтобы другим… голову… не морочили.
– Что с вами ни обсуждай, – вздыхает сэр Джон, – все сводите к насилию над бедным братом Томасом. – Не любите вы его, вот что я вам скажу.
– Ну… вообще-то он милый, – задумчиво тянет Генора-Зита, – хотя и зануда. Но все равно… От сапог у него не пахнет…
– Потому, что он ходит босиком, – возражает сэр Томас.
– В частности, поэтому.
– Ладно, хватит. Опять начали. Что вы за… гоблины!
– Просто поддерживаем беседу.
– Да, я так и понял. – Джон Рэд проследил полет чего-то вроде маленькой совы, обработанной Виза- Током и совершенно не испытывающей по этому поводу никакой радости, – до сегодняшнего дня он понятия не имел, что в здешних лесах водятся совы размером с воробья, – и продолжил: – Так значит, гоблина можно свести с ума только телесной мукой, ибо разум его защищен?
– Любую защиту можно пробить, – вздыхает Акут-Аргал. – Было проделано, не раз. С гоблином сложнее, но, вообще говоря, можно с кем угодно.
– Никто не совершенен, – философски замечает барон.
– Потом, есть гоблины без памяти…
– О?
– Редко, но этот механизм все же дает сбои. Тогда гоблин рождается, как принято говорить, в первый раз. Они уязвимее, они хуже учатся… Но из них часто вырастают мастера своего дела, ибо их упорство, в конце концов, может принести лучшие плоды, да и чужие знания не давят на них грузом.
– Интересно.
– Впрочем, обычно они принимают память одного из родов – знаешь, часто бывает, что в роду остается мало народу, и свежая кровь…
Генора-Зита и Акут-Аргал обмениваются быстрыми взглядами.
– Просто – принимает? Как?
– Смешивает кровь и говорит: «Я твоей крови». Этого достаточно, чтобы память рода вошла в него… А дальше… Все равно начинаются проблемы, поскольку принять память можно, лишь будучи уже взрослым, а значит – часть времени потеряна, и надо учиться жить с этой памятью.
– Был пекарем и вдруг получил память дюжины поколений палачей?
– Да. Дюжины… дюжин… дюжин. Так вернее.
– Бедный пекарь!
– Бедные палачи. Впрочем… Видишь этот кинжал? Его изобрел как раз такой… пекарь. Страшнее оружие, конечно, встречается, но редко.
– И чем он страшен?
– Это кинжал рода. В чужих руках он обернется против владельца. Он живой. Он – сила сам по себе. Прости, мне не объяснить – слов не хватит.
– Опять магия?
– Как ни смешно, почти нет. Просто – знания пекаря, точнее, в данном случае, мясника – к которым добавились знания кузнеца… ну и мага тоже.
– Мясника… Звучит многообещающе.
– Так и вышло…
– Простите, что перебиваю, – подает голос Виза-Ток, – но я узнал направление. Два дня идем на север, потом снова остановка. Все, грузите меня на телегу, я буду спать.
– А кто за дорогой следить будет? – возмущается Джон Рэд. Воистину, к хорошему привыкаешь быстро. Гоблины использовали птиц в качестве передового дозора, что уберегало отряд от нежелательных встреч. Сейчас, когда Ланкастеры и Йорки стягивали в эти края свои силы – ВСЕ свои силы, – это было отнюдь не лишней предосторожностью. Отряд барона был, конечно, силен, но сейчас здесь формировались АРМИИ, и полтораста человек были на этом фоне каплей в море. Последнее, чего хотелось бы им сейчас, это отстаивать свою свободу перемещений в споре с более крупным воинским формированием – дело могло дойти до выкупа, если не хуже, а уж времени бы было потеряно…
– Я прослежу, – горестно вздыхает Генора-Зита. – Я уже отдохнула.
Глава 9
—Мор, – задумчиво произносит Акут-Аргал, глядя на очередную разоренную деревню. – Глад и саранча.
По деревне прошлись солдаты – неважно, чьей армии. Ни скота, ни птицы, ни зерна… И все мужчины со следами побоев на лице. Да и молодежи не видно – не иначе, мобилизовали. Вряд ли воевать – никакого толку в бою от необученного крестьянина нет. Но, может, копать что-то, или лес валить…
Джон Рэд качает головой.
– Не в первый раз я замечаю, что пришельцы из другого мира знакомы со священным писанием, – говорит он. – Откуда?
– От Повелителя, – просто отвечает гоблин. – До отправления сюда у нас была неделя. Он притащил все книги по вашему миру, которые могли бы быть хоть немножко полезны, и заставил нас их изучать.
– Интересный, наверное, человек…
– Да. Интересный. Кстати, еще был язык.
– Язык?
– Наш общий очень похож на ваш английский, но если ты думаешь, что мы бы поняли друг друга…
– Вы за неделю выучили новый язык? Не верится.
– Не новый. Я же говорю – похож. И потом, Повелитель нас лично учил… запретил общаться на чем- нибудь, кроме английского, и… эх!
– Тяжело было?
– Не то слово. Ну и возвращаясь к твоему вопросу – Ветхий Завет, Новый Завет – чуть не наизусть зубрить заставил. Чтобы понимали вас лучше. И конечно, на случай, если нас соберутся жечь на костре, – гоблин кивает в сторону францисканца, бодрой трусцой следующего за обозом.
– Но в нашего бога вы не верите? – уточняет сэр Томас.
Гоблин пожимает плечами:
– Сложно сказать. Как можно поверить за неделю чтения книг на языке, от которого болит голова, а в глазах все плывет и двоится? Бог… хороший бог, лучше наших, но чтобы поверить, нужно время, и все такое.
– Лучше ваших? Ты так спокойно ругаешь своих богов?
Едущая рядом с говорящими Генора-Зита громко усмехается:
– А мы их всех перебили.
– ЧТО?!
