кромки, она взобралась в расщелину, подобную той, что начиналась там, где был причален плот. Только там, вне поля зрения остальных, маленькая ведьма начала ржать. Стараясь производить поменьше шума, она бешено хохотала — пока в боку не заболело, а по щекам не потекли слезы. Робин была уверена, что сильнее смеяться она уже не сможет. Тут она услышала вопль Габи.
— Эй, Рокки, сюда! Мы нашли перо! Робин еще пуще заржала.
Когда она, в конце концов, взяла себя в руки, то, пошарив в трещине меж округлыми побегами кораллов, вытащила оттуда хитрые штуковины, сделанные из палок, плавников и раковин. У обеих штуковин имелись веревки, чтобы привязывать их к ногам.
— Габи и Сирокко, — усмехнулась Робин. — Великие знатоки дикой природы Геи. — Поцеловав одну из штуковин, она забросила ее подальше в воду.
— Лучше бы тебе поспешить. Габи скоро явится посмотреть, как ты тут. — Робин подняла глаза и увидела Фанфару. Помахав титаниде оставшейся ходулей, она отправила ее вслед за первой.
— Спасибо за помощь.
— Пожалуйста, — отозвалась Фанфара. — По-моему, Валья заподозрила неладное, но она ничего не скажет. — Титанида от души ухмыльнулась. — Кажется, это путешествие начинает мне нравиться. Только с солью больше не шути, ладно?
ГЛАВА XXIII
Буря и затишье
Ветер с запада погнал качающуюся на волнах «Констанцию» прочь от острова Минерва. Для Габи это стало хорошей новостью. Подняв глаза, она увидела, что нижний клапан уже закрыт. По собственному горькому опыту она знала, что в спице теперь наступила очередная зима. Деревья и все прочее покроется толстым слоем льда. Когда же начнется оттепель, вся растаявшая вода и солидный тоннаж сломанных веток соберутся на клапане. И когда клапан откроется, от Реи лучше будет убраться подальше. За пятьдесят оборотов Нокс поднимется на два метра — а то и выше.
Никто не стал спрашивать, куда ходила Сирокко. Габи сильно подозревала, что все, включая и титанид, были бы весьма удивлены ответом.
А ходила Сирокко на аудиенцию с Реей, подчиненным мозгом, что управлял территорией, простиравшейся от острова Минерва на сто километров во всех направлениях. Рея не была подвластна никому, кроме самой Геи. А еще — полубогиня была совершенно безумна.
Единственный путь к региональным мозгам вел через центральные вертикальные тросы. Все двенадцать располагались именно там — в конце пятикилометровых спиральных лестниц. Этого не знали даже титаниды. Их познания о двенадцати полубогах было ограниченным, Гея, когда создавала титанид — с уже готовой культурой и расовым знанием, — не видела причины, чего ради засорять им мозги насчет регионалов. Полубоги эти были всего-навсего придатками Геи, квазиразумными обслуживающими механизмами, которые поддерживали нормальное функционирование их собственных ограниченных владений. Для титанид думать о них даже как о подчиненных божествах значило не воздавать должное Гее. В результате титаниды знали об этих больших сгустках нейтральной материи не больше любого невежественного туриста. Гиперион был для них местностью, но не персоной.
На самом же деле все обстояло совсем по-иному, и так было задолго до рождения титанид. Во времена юности Геи, быть может, региональные мозги были всецело ей подчинены. По крайней мере она так заявляла. Но сегодня каждый из них все больше и больше проявлял самостоятельность. Теперь, побуждая выполнить свою волю, Гее приходилось умасливать их или устрашать.
Применительно к такому регионалу, как Гиперион, все дело ограничивалось простым запросом. Гиперион был ближайшим союзником Геи на всем кольце. И все же сам факт, что ей приходилось запрашивать, показывал, насколько далеко все зашло. У Геи почти не осталось возможности прямого управления делами на ободе.
Габи виделась с некоторыми из регионалов; к примеру, десятки раз спускалась она на встречи с Гиперионом. И всегда он представлялся ей тупым автоматом. Габи вообще казалось, что злодеи куда интересней положительных персонажей. А Гиперион умудрялся дважды в одном предложении употребить слово «Гея». Габи и Сирокко виделись с ним перед самым Карнавалом. Центральный трос Гипериона всегда вызывал у Габи странное чувство. В первые свои недели на Гее она с другими членами экипажа «Укротителя» там побывала. Сами того не зная, они прошли в какой-то сотне метров от входа. Найди они его тогда — и не понадобилось бы совершать то жуткое путешествие.
С Реей все было по-другому. Габи ни разу не навещала ни одного из врагов Геи. Сирокко же навещала их всех — кроме Океана. Ей позволялось это делать, ибо она была Феей и находилась под прямой защитой Геи. Габи же такая защита не светила. Убийство Сирокко вызвало бы бешеный гнев Геи, который немедленно обрушился бы на территорию убийцы. А убийство Габи, возможно, вызвало бы лишь ее недовольство.
Неточно, впрочем, было бы называть Рею врагом Геи. Пусть она и содействовала Океану в Океаническом бунте, Рея была слишком непредсказуема, чтобы на нее могла положиться какая-то из сторон. До этого Сирокко спускалась к ней лишь раз — и едва спасла свою жизнь. Да, Габи понимала — начинать с визита к Рее было крайне рискованно. Но не проглядывало, однако, выгоды и в том, чтобы ее пропускать, а потом возвращаться. Ибо их, Габи и Сирокко, целью было нанести визиты одиннадцати региональным мозгам. А безрассудную их надежду составляло то, что Гея об этом еще не знает.
Риск представлялся чудовищным, но Габи все же казалось, что это можно провернуть, не возбуждая подозрений. Она не ожидала полной секретности — это было бы глупо. Хотя глаза и уши Геи представляли из себя вовсе не то, чем их воображали некоторые, у богини было достаточно контактов на ободе, чтобы она, в конце концов, узнавала почти обо всем, там происходящем.
Так что они просто надеялись взять наглостью. Часть предприятия обещала стать очень простой. К примеру, дурным тоном было бы для Феи пройти через Крий, не снисходя до визита. Если же Гея захотела бы узнать, зачем Фея навещала врага вроде Япета, Сирокко могла бы отговориться, что она, мол, просто наводит порядок в делах на ободе. Ведь это составляло часть ее работы. А на вопрос, почему она не рассказала Гее об этих переговорах, Фея могла бы вполне искренне возмутиться — ведь Гея никогда не требовала докладывать ей о всякой ерунде.
Однако визит к Рее объяснить было бы затруднительно. Несчастная, помешанная, вконец запутавшаяся, Рея могла стать самым опасным регионалом в Гее при встрече лицом к лицу. Путешествовать по ее землям можно было без всякой опаски. Она так углубилась в самокопание, что редко замечала тех, кто над ней проходил. По этой же причине, между прочим, земли Реи мало-помалу приходили в запустение. Впрочем, невозможно было предсказать поведение Реи, если кто-то осмелится с ней заговорить. Габи пыталась убедить Сирокко вообще пропустить Рею, и причиной тому была не только опасность. Сложно было бы объяснить, зачем Фея рискнула к ней спуститься.
А тут еще это загадочное существо, что их навестило. Оно доставило Габи немало неприятных переживаний. Сперва она подумала, что это могло быть одно из орудий Геи — вроде той пакостной старушенции, которая встречала пилигримов в ступице. Теперь же Габи засомневалась. Скорее, это была просто шуточка Геи. В последнее время богиня все чаще и чаще выдумывала всяких монстров, чтобы спустить их с цепи на ободе. Вроде бомбадулей. Бомбадули пока что были самой пакостной ее шуткой.
Когда Габи спросила Сирокко, как прошла аудиенция, та, похоже, была твердо уверена, что все сошло гладко.
— Я как можно аккуратнее ее восхваляла. Мне хотелось оставить ее с мыслью, что она много выше Геи — так, чтобы она даже не снизошла до разговора с Геей, когда та в очередной раз ее позовет. Если она не будет говорить, то мое пребывание там так и останется тайной.
— Надеюсь, ты не сказала ей напрямую, чтобы она об этом не говорила?
— Я что, по-твоему, совсем дура? Думаю, я понимаю ее характер не хуже кого другого. Нет, я выложила все карты и держалась как можно непринужденнее. И все время помнила, как в прошлый раз получила ожоги второй степени на половине тела, когда от нее смылась. Между прочим, можешь поставить рядом с ее именем большой жирный крест — если уже этого не сделала.
— Шутишь? Я даже в список ее не вносила. Сирокко на мгновение закрыла глаза. Потом потерла лоб.
— На очереди Крий — и еще один крест. Знаешь, Габи, не думаю, что у нас из этого что-то выйдет.
