что именно, быстрый взгляд разобрать не позволял — так вот это самое существо нырнуло в окно с Адамом на руках.
Остановка при четвертной гравитации требует немалой практики. Робин такой практики пока не имела. Пришлось стукнуться об стену, оттолкнуться от нее обеими руками и метнуться в комнату, ухватившись одной рукой за дверной косяк. Подбежав к окну, Робин выглянула и увидела, как существо уплывает прочь, гребя одной рукой. Другой рукой похититель приподнимал над водой Адама.
Скинув ботинки, Робин вспрыгнула на подоконник и нырнула.
Позднее она стала бы отрицать, что забыла в тот момент, что не умеет плавать. Раньше лишь раз Робин погружалась в воду с головой. Тогда с ней что-то такое случилось — и она сумела доплыть до берега. Робин рассчитывала, что и на сей раз выйдет так же. Не вышло.
Она нырнула с умопомрачительным всплеском, а затем стала пробиваться на свет.
Голова ее вырвалась на поверхность, и Робин перевела дыхание. Затем попыталась плыть. Но чем сильнее она старалась, тем хуже выходило. Голова то и дело уходила вниз. Тогда лучшее, что пришло ей на ум, — держать повыше нос. Но такое стремление Робин сама же перебивала, махая руками будто ветряная мельница. Поток нес Робин в том же направлении, что и ее цель, но такая тактика опять-таки ничего не давала. Похититель тоже плыл вниз по течению — и всякий раз, как Робин удавалось поднять голову, цель заметно отдалялась. Теперь оба уже плыли по быстрой воде, с рассеянными там и тут валунами, но по- прежнему тут было и глубоко, и холодно. Робин поняла, что жить ей осталось недолго. Все реже ее голова появлялась над водой, и все более краткими бывали такие появления. Кроме того, Робин все чаще вместо воздуха от души хватала воды.
Затем чья-то рука обвила Робин, и ее потащили наверх, спиной вниз. Она стала отбиваться, но рука стала сжимать все крепче, пока чуть ее не удушила. Тогда Робин выкашляла воду и расслабилась. Крис со скоростью моторной лодки тащил ее по воде к берегу.
Но по пути, в середине потока, им попался приличный валун. Крис вытащил туда Робин, подняв ее торс повыше, откуда ее не утянуло бы слишком сильное течение.
— Держись! — велел он ей.
— Достань его, Крис! — прохрипела Робин.
Но Крис уже пустился в погоню. Робин подтянулась повыше и стала наблюдать с вершины валуна.
Похититель был, наверное, метрах в тридцати впереди Криса, и расстояние сокращалось. Но вода впереди была страшно бурная.
Робин погрузилась в какую-то оцепенелую летаргию. Она вымоталась до предела, оказалась лицом к лицу со смертью — и теперь в ее силах было только цепляться за камень и смотреть, как разворачиваются события. Казалось, к ней они особого отношения не имеют. Робин способна была прикинуть, сумеет ли вор одолеть пороги и оставить жизнь Адаму, но никак не могла связать его смерть или жизнь с собой лично. В горле у нее булькал крик, и выхода этому крику не было.
Дальше Робин услышала, как мост, грохоча подобно лавине, пересекают титаниды. Обернувшись, она увидела, как Змей указывает в сторону Криса, увидела, как Рокки прыгает прямо через ограду и летит передними ногами вниз. Потом последовал такой всплеск, от которого вода взметнулась метров на двадцать. Голова Рокки вскоре появилась над водой, и он стремительно поплыл, а Змей и Валья тем временем вломились во входную дверь «Смокинг-клуба», даже не потрудившись ее открыть.
Потом стало слышно, как что-то пробирается сквозь кусты, и Робин повернулась в тот самый миг, когда из кустов выскочила бешено мчащаяся по берегу реки Сирокко. Миновав валун Робин, миновав Криса, она достигла удобного места для прыжка — и прыгнула. Тело ее пронеслось по почти ровной траектории, и, прежде чем удариться о воду, она уже оказалась в десяти с лишним метрах от берега.
Нырнуть Фея и не подумала. Выгнув спину и отставив руки назад — наподобие реактивного лайнера, — она выше задрала подбородок и сделала собой несколько блинчиков, будто плоский камушек, отыграв таким образом драгоценные два метра, прежде чем все-таки погрузиться в воду. Так Сирокко оказалась в десяти метрах позади своего противника, а плыла она чуть ли не как скоростной глиссер.
Робин вдруг поняла, что раскачивается, стоя на коленях, сжав кулаки и стиснув зубы, — словно помогает Сирокко плыть. Лишь смутно сознавала она то, как где-то позади в воду ныряют Валья и Змей. Маленькая ведьма не спускала глаз с женщины, что всегда была для нее Феей. Похоже было, что, добравшись до негодяя, Сирокко порвет его на мелкие клочки. А Робин больше ничего в мире так не хотелось увидеть.
Тут позади нее раздались крики. Широкая тень пронеслась над ней с захватывающей дух скоростью. А затем все, что успела увидеть Робин, был узкий профиль ангела, с размахом крыльев никак не меньше шести метров. Крылья эти скользили по-над самой водой.
Ангел чуть сложил крылья — и, казалось, заколебался в своем бешеном полете. А затем, с грациозной легкостью орла, набрасывающегося на ягненка, ангел схватил Адама. И взмыл вверх, используя всю инерцию для набора высоты. Набрав сотню метров, он замахал огромными крылами и в считанные мгновения испарился на востоке.
ЭПИЗОД XI
На пути к «Смокинг-клубу» к Лютеру пришло Зрение. Он знал, что ничего хорошего это ему не сулит. И понял, что такой информацией Гея скорее всего просто его подстегивает. И точно — когда Лютер и его Двенадцать добрались до высокого холма, что выходит на озеро, великое древо и древесный дом, увидеть Лютер успел лишь самую концовку.
Зрение так с ним и осталось. Оно не полагалось на его единственный глаз. Деревья, стены и расстояния были для Зрения ничто. Лютер видел воинство Кали в доме, ребенка, в одиночку играющего в комнате. Наблюдал он, как полутитанидский язычник бегает вверх и вниз по лестнице, видел, как на сцене появляется Сирокко Джонс, знал, что два человека и три титаниды нырнули в воду.
На считанные мгновения Лютер осмелился понадеяться, увидев, как Демон очертя голову бросается в реку. Ненавистной Джонс, знал он, даже нечестивая банда Кали не ровня — как, впрочем, если уж на то пошло, и его собственные ученики. Ничто так не порадовало бы Лютера, как зрелище того, как Демон покромсает эту непотребную блудницу Кали на составляющие. Тогда ребенок может достаться ему, Лютеру...
Не веря своим глазам, он смотрел, как мимо проносится ангел.
— Ангелы? — возопил Лютер. — Ангелы? Воже мой, Воже мой, жафем ты веня оштавил?
Его ученики нервно шаркали позади, озабоченные походом. Не имея собственных разумов, они неким образом были настроены на эмоции Лютера. До них доходило его растущее разочарование, его ненависть к Демону и к Кали... а также мгновенный и ядовитый страх перед смертным грехом, что содержался в только что сказанной фразе.
На поясе Лютер носил особый крест, сработанный из бронзы и острый как бритва по всем граням. Вот он вынул его и взялся полосовать себе ноги, чувствуя, как глубоко вгрызается оружие, торжествуя в умерщвлении плоти.
Тут откуда-то сверху донеслось кулдыканье.
Стоило Лютеру поднять взгляд — и вот она, Кали, спускается со своего насеста на дереве. По ее невероятных размеров груди постукивал бинокль. Ее личный раб, голый мальчуган на восьмом году, прыткий как мартышка, спешил за госпожой. Золотой ошейник на шее несчастного крепился к метру с небольшим золотой же цепочки, что привязывала его к Кали.
Кали была сплошь золото, гниение и скверна. Рабская цепочка составляла четырнадцать карат, но десятки колец, что Кали носила на пальцах рук и ног, были чистейшими, мягчайшими и тончайшей работы. Носила она также подлинный бронзовый лифчик, устроенный наподобие готического собора — поддерживать ее колоссальные охряные груди. Обе ее ноги и две пары рук окольцованы были сотней причудливых колец и повязок — слишком маленьких для ее раздавшихся форм. Выходило, что каждое кольцо вгрызалось в соответствующую конечность, а плоть как бы сочилась вокруг. Талию пережимал золотой пояс десяти дюймов в окружности, а дальше тело ее доходило до изобилия курдючной овцы. Эпитет «осиная талия» мог быть придуман специально для Кали.
Бронзовые ногти составляли сантиметров пятнадцать в длину.
Лицо Кали... впрочем, не вполне точно было бы говорить о ее лице, раз уж у нее было три головы. Однако правую и левую некогда просто туда присобачили. На каждой шее была надежно затянута веревка
