ведь бомбадули не могут глушить радар.
— Держись, Конел, — буркнул он себе под нос. Все Дело заключалось в том, что бомбадуля он никогда не видел. И не вступал с ними в бой. А вера в то, что в Гее все вечно остается неизменным, быстро загонит тебя в могилу.
— Просыпайся, — сказал он, тряся Искру за плечом Девушка мгновенно очнулась.
— Сирокко, у меня тут на экране несколько неопознанных сигналов. Как минимум четыре — а то и пять. На запросы они не отвечают. Сближаются со мной на скорости примерно... пятьсот километров в час и предпринимают радарные контрмеры. Я поднялся до шести километров на случай... на случай, если они начнут враждебные действия. Я... — Он замялся и тыльной стороной ладони вытер пот со лба. — Черт возьми, Сирокко, что мне делать?
Оба слушали, но ничего, кроме шума статики, из рации не доносилось. Искра осматривала небо над ними, но Конел сомневался, что она что-то видит. Затем, слава Богу, она быстро повернулась и принялась доставать остатки их бронежилетов.
— Сирокко, слышишь меня? — Опять ничего. Наверное, она вышла из самолета, собирает оружие, проводит проверку. А быть может, она слышит его и уже направляется к рации.
— Сирокко, я намерен увести их от Адама, а затем сбить. Оставляю этот канал открытым. — Нова уже передавала ему шлем и краги. Шлем он надел, но от остального отмахнулся. — Брось, нет времени. Затяни покрепче ремни и держись. — В то самое мгновение, когда Искра крепко-накрепко пристегнула ремнем колени, Конел потянул ручку управления и дал газ. Самолетик прыгнул вперед и пошел вверх по дуге, будто ракета.
Искра смотрела вперед и вертела головой вправо и влево.
— Те, что на радаре, были под нами, — сказал Конел. — Они держались поближе к земле. Так что сейчас они позади, и я не думаю, что...
— Смотри туда, — предупредила Искра, указывая вперед и влево.
Он шел прямо на них, ныряя подобно ястребу, все нарастая и нарастая.
Конел свернул вправо, притормозил — и они проскочили. Бомбадуль с диким воем пронесся мимо.
Конел заметил акулью пасть, жадно глотающую воздух, и крылья, воздетые высоко и отведенные назад. Затем их помотало в струе разогретого воздуха из выхлопной трубы бомбадуля. Наконец Конел выполнил разворот и опустил крыло для лучшего обзора.
— Что ж ты не стрелял? — осведомилась Искра.
— Я... да просто забыл, что у меня есть орудия, — признался Конел. — Видишь их там, внизу?
— Ага. Первый разворачивается, остальные четверо...
— Сам вижу. — «Четверка» набирала высоту в плотном боевом построении' Память вернула Конела в тот холодный зимний день. Ему тогда стукнуло десять, а «Дрозды», канадская команда по высшему пилотажу, как раз устраивала шоу. Они летели крыло к крылу, поворачивая как единое целое. И поднимались они точно так же, как эти твари, а в высшей точке подъема...
... бомбадули разошлись по сторонам, волоча за собой черные сливы выхлопа, четвертуя небо.
Наконец-то Конел засек всех на радаре. Сигналы были четкими; компьютер, одураченный вначале, быстро обучался новым радарным фокусам. И как же чертовски славно иметь радар, подумал Конел. Просто поражало, как стремительно эти дьяволы исчезали из виду.
Чувствовал он себя довольно беспомощно. Вдвоем с Искрой они наблюдали, как выплески сигналов на радаре уходят вбок и разворачиваются без видимой логики. Конел чувствовал, что от него требуется приготовить какой-то маневр, как, очевидно, поступали бомбадули. Но он пока еще ни черта не смыслил в воздушных поединках.
Вытирая вспотевшие ладони о штаны, он усиленно думал.
Что ему известно про бомбадулей?
— Они здоровенные, неуклюжие, относительно медленные и не оборудованы для поединков в воздухе. — Теперь в памяти у него звучал голос Сирокко. Вообще-то про этих тварей она много не распространялась. — Их главная тактика — это таран. Приходилось за этим следить, ибо их, похоже, не волновало, выживут они или погибнут. Один как-то раз чуть меня не достал, и мне чертовски повезло, что удалось вовремя уйти.
Да, все это очень мило, и тот, что чуть их не протаранил, определенно был здоровенный, — наверное, втрое длиннее компактной «стрекозы». Но неуклюжий и медленный? Конел еще раз взглянул на изгибающиеся в небе следы. Да, он определенно быстрее и явно маневреннее, но эти гады неуклюжими вовсе не казались.
— Тот уже за нами пристроился, — заметила Искра.
— Вижу его. — Конел на ощупь попробовал несколько маневров. Все, что пришло ему на память, — воздушные бои в кинофильмах. Там всегда заходили от солнца — но в Гее такое не срабатывало. А еще тебе садятся на хвост и пристреливают. Но раз у бомбадулей нет орудий, это тоже без надобности.
Конелу чуть полегчало. Он немного притормозил, позволив своему преследователю подобраться поближе, а затем выполнил целую серию поворотов и нырков, ни на миг не спуская глаз с четырех остальных. Тот, что шел позади, повторял его маневры, но куда медленнее, перестраховываясь. Уверенность Конела все росла. Ладно, теперь, значит, так...
Конел воплотил мысль в действие — изо всех сил оттягивая рукоятку управления, он забирал все выше и выше, уходя вперед по дуге и чувствуя, как пятикратная перегрузка вдавливает его в сиденье. Он продолжал выполнять петлю. Петлю делал и бомбадуль, но куда более широкую, отваливаясь назад. Оказалось, что бомбадуль действительно слишком медленный. Когда Конел выполнил правый поворот с восьмикратной перегрузкой и нырок, да еще и внезапный зигзаг... и вот те на — бомбадуль оказался почти прямо под ним, так что Конел сбросил газ, а крылья разошлись по сторонам и задрожали, вгрызаясь в воздух и поднимая машину, но Конел упорно держался носом вниз...
Тварь была теперь у него на прицеле, и Конел сам не понял, что дико орет, когда загрохотали орудия на крыльях. Он продолжал вопить, следуя бешеным зигзагом. Затем последовали выплески оранжевого пламени — Конелу пришлось тормозить и до предела сбавлять газ, иначе бы он влетел бомбадулю прямо в выхлопную трубу. Прорвавшись сквозь черный дым, Конел увидел бомбадуля под собой — с оторванным крылом, тварь стремительно уносилась к земле в десяти километрах внизу.
— Прямо как в кино! — проревел Конел. Искра подпрыгивала на сиденье и издавала звуки столь волшебные, каких Конел никогда не слышал. Но он сообразил, что это восторг — раньше, чем взглянул в ее пылающие огнем глаза. Огонь был ослепительный, украшенный блеском зубов Искры — и Конел еще сильнее за это в нее влюбился.
— Конел! Конел, слышишь меня?
— Слышу, Сирокко.
— Мы снимаемся через две минуты. Что новенького?
— Только что разнес одного бомбадуля, Капитан. — Скрыть гордость ему решительно не удалось. — Еще четыре на очереди. — Конел взглянул на Искру, а та выбрала тот же миг, чтобы взглянуть на него. Все заняло меньше секунды, но на губах у нее играла озорная улыбка, которая ясно говорила: «А ты ничего». И, черт возьми, разве не так, разве, черт побери, нет? Ближе друг другу они еще никогда не были. Затем Искра снова стала наблюдать за небом.
— Боюсь, пейзаж на пути туда нам не понравится, — сказала Сирокко.
— По-моему, все будет путем, Капитан.
— Трое уже за нами пристроились, — заметила Искра.
— Вижу их. — Конел видел их и на экране радара, и невооруженным глазом. Его заинтересовало, что они готовят и куда подевался четвертый.
— Надо бы проконсультироваться со Стукачком, выяснить, что ему об этом известно, — сказала Сирокко. Конел не стал отвечать. Снова тормознув, он описал широкую петлю — и чуть было не подстрелил замыкающего построение бомбадуля. Делать же он этого не стал, зная, что лучше поберечь боеприпасы.
Тогда Конел устроил потешную погоню по небесам, пока бомбадули чертовски не растянулись, не нарушили построение и не перегруппировались — в то время как Конел снова набирал высоту, все еще тревожась насчет последнего. На экране его не было. У Конела родилась мысль.
