— Вот именно.
— Пожалуйста, не сердись, дорогая, — сказала Руби примиряющим тоном. — Если я и играю роль свахи, то только потому, что у тебя нет родных. Меня пугает мысль, что ты состаришься в одиночестве.
— Я не сержусь, — ответила Мария, ее голос задрожал. — Это невозможно.
Тони представил, как она обнимает Руби.
— И я вовсе не одна. У меня есть вы.
«И я, — подумал вдруг Тони, — хотя и не в том качестве, в котором ты бы хотела».
А что, если это возможно? Эта мысль заставила его отвлечься от того, что происходило на кухне. Он попытался разобраться в собственных чувствах и желаниях. Это оказалось непросто.
И все же… Мария интересовала его не только как объект вожделения. Было что-то тревожное, щемящее в его отношении к этой женщине. Он никогда не испытывал подобных чувств, даже к Терезе. И теперь был вынужден признать, что влюблен.
Тони вспомнил о Терезе и о своей молодости. Он вспомнил, каким был неопытным и неискушенным в те дни, когда, закончив колледж, получил диплом художника. Полный энтузиазма и идей, он поддался на уговоры своей алчной женушки и выстроил огромный дом на земле, доставшейся ему в наследство. Потом начал работать в частной школе, уча испорченных детишек богатых родителей, вместо того чтобы остаться в обычной школе с ребятами, которые любили искусство по-настоящему, так же, как и он сам.
На минуту Тони отвлекся от грустных мыслей и услышал, как Мария рассказывает на кухне об одном из своих клиентов. В следующую минуту он опять унесся мыслями в те годы, думая о том, что на самом деле никогда не любил свою практичную жену. В конце концов он дал ей уйти, бросил ненавистную работу и подарил дом своей младшей сестре, которая выходила замуж.
Следующие два года ушли на то, чтобы выплатить деньги за шикарную машину Терезы и оплатить все накопившиеся счета. Ему пришлось согласиться на огромные расходы, лишь бы она отказалась от притязаний на землю.
Эта история послужила ему хорошим уроком. Он понял, что настоящий художник должен жить один, не связывая себя никакими обязательствами. Все это толкнуло его в путь. Теперь он зарабатывал ровно столько, сколько ему было нужно, чтобы скромно жить, и был сам себе хозяин. В этом они похожи с Марией. Они оба были жертвами своего прошлого. Однако он, в отличие от нее, сумел расстаться с грузом прошлых ошибок и неприятных воспоминаний и был готов к новым встречам и к новой любви. Сможет ли и она забыть прошлую боль, довериться другому мужчине, полюбить его?
Ему так хотелось на это надеяться. Особенно теперь, когда появилась возможность преподавать здесь. Тони вдруг показалось, что эта работа была знаком, посылаемым ему свыше. И он не мог не принять его. Он должен позвонить Вильярду Рейнолдсу по поводу работы в его школе.
И в основе всего этого лежала любовь к Марии. Такая глубокая и сильная, что он готов был жениться на ней. Пожалуй, это было основное его желание.
Слово было произнесено. Где-то в глубине сознания в Тони всегда жила мысль о том, что рано или поздно гены возьмут вверх, и ему все-таки придется остепениться. Но он и представить себе не мог, что это произойдет вот так, здесь, с Марией.
Но любит ли она его?
Тони вспомнил о том, что произошло час назад в трейлере, вспомнил о том, что Мария позволила ему делать с ее телом. Конечно, она была не из тех женщин, для которых секс — пустячное развлечение, ни к чему не обязывающее. Следовательно, если она так далеко зашла в их близости, то, значит, была почти влюблена в него. Но как подтолкнуть ее к тому, чтобы она сделала последний шаг?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Это ничего, — услышал Тони слова Марии, доносившиеся из кухни. — Передо мной стоит одна важная проблема, и я не могу решить ее без вашей помощи.
— Конечно, дорогая, мы с удовольствием тебе поможем, — ответили хором Опал и Руби.
Тони услышал, как они задвигали стульями, и понял, что все уже сидят за столом.
— Мне нужно найти какой-то способ доставить на танцевальный вечер Кристину Хартфорд и Томаса Гримса.
— Он что, пригласил ее? — восторженно спросила Руби.
— Он сказал мне, что обязательно это сделает, — ответила Мария. — Если я придумаю, как их туда отвезти.
— Так, — решительно начала Опал, — с гимнастическим залом никаких трудностей не будет, так как школа имеет приспособления для передвижения инвалидов.
— Я знаю. Вопрос в том, как их туда доставить. В моей машине слишком мало для этого места.
— А в нашей?
Мария ничего не ответила, но, зная, о чем идет речь, Тони понял, что она отрицательно покачала головой.
— А что, если попросить у Рейнолдса школьный автобус?
— Я уже думала об этом, — ответила Мария. — И уверена, что он даст его, но мне не очень хочется ему звонить.
— Почему? — спросила Руби.
— Потому что он пригласит на вечер и меня, а я, честно признаться, не очень хочу идти с ним.
«Прекрасно!» — подумал Тони, воодушевленный этими словами. Он быстро поднялся и стремительно вбежал в кухню.
От неожиданности Опал чуть не пролила чай.
— Боже мой!
— Простите, — пробормотал он, смущаясь оттого, что три пары глаз уставились на него.
— Я, м-м, был на крыльце и случайно услышал ваш разговор, — он посмотрел на Марию.
— И у тебя есть предложение, как нам доставить Кристину и Томаса на вечер?
— Мне понравилось предложение Опал. Но звонить мистеру Рейнолдсу буду я, а не ты.
От удивления все трое застыли с открытыми ртами.
— Мне все равно нужно кое-что с ним обсудить, — пояснил Тони, не вдаваясь в подробности. — И если он даст автобус, я сам отвезу вас всех на танцы. Если, конечно, у вас нет других планов на этот вечер, — он посмотрел на них, немного задержавшись взглядом на Марии.
— У меня лично нет, — выпалила Руби и получила ощутимый толчок локтем в бок.
— Мы с Руби прекрасно доберемся туда на нашей машине, — сказала Опал. — А вы с Марией поезжайте на автобусе.
— Мы поедем туда все вместе, — перебила ее Мария, бросив на Опал уничтожающий взгляд. Затем она с достоинством посмотрела на Тони. — Спасибо тебе и удачи в разговоре с Рейнолдсом.
— Не за что, — ответил он в тон ей.
— Ну, а теперь, думаю, будет лучше, если я предупрежу Томаса, — сказала Мария и, ослепительно улыбнувшись, вышла из комнаты.
— А ты знаешь, что для того, чтобы водить школьный автобус, нужны специальные права? — спросила Опал.
— Знаю, и у меня они есть.
— Ты водил автобус?
— Много лет назад, — ответил Тони, тоже направляясь к двери. — Когда преподавал живопись в частной школе в Амарилло. Мы иногда выезжали с ребятами на этюды.
— Ты нам не говорил, что был учителем, — Опал и Руби обменялись удивленными взглядами.
— Ну что ж, теперь вы это знаете, — ответил Тони. — И я стану им снова, милые дамы. По крайней мере, будем на это надеяться.
— Будем надеяться, — эхом ответили они с блеском любопытства в глазах.
