Степан Сергеевич ВАРТАНОВ
МУРАВЕЙНИК
Вы можете красить свои пояса в любой цвет, если этот цвет — черный.
ГЛАВА 1
— Я опять видел этот сон, — пожаловался Пьер вместо приветствия. — Муравьи и кошки. Я не люблю муравьев.
— А как насчет кошек? — поинтересовался Майк. — И как насчет «здравствуй, Майк»?
— Ой! — Пьер мгновенно забыл о своих печалях. — Здравствуй, Майк! — В течение нескольких секунд он пытался раздавить протянутую для пожатия руку, затем Майку это надоело, и он слегка сжал кисть. И тут же пожалел об этом — жалобный крик Пьера слышно было, наверное, за два квартала. Прохожие оборачивались. Классическая сцена — здоровенный патлатый детина, возможно, наркоделец, мучит интеллигентного одиннадцатилетнего мальчика.
— Зачем ты надел галстук? — поинтересовался Майк, направляясь к машине.
— Я жертва или нет? — парировал Пьер.
— Не знаю. Честно говоря, ты — агрессор. Никогда не видел такого вредного мальчугана.
Они сели в машину, Майк набрал на панели название улицы и с неодобрением поглядел на экран. Пьер, напротив, смотрел на экран с любопытством.
— Четыре демонстрации, — в сердцах произнес Майк. — И все у нас на дороге!
— До собеседования два часа. Мы можем, — Пьер задумался, изучая комментарии на экране, — мы можем проехать здесь, мимо тусовки «мух».
— Нам побьют стекла в машине, — возразил Майк.
— Ну и что с того? Машина прокатная и застрахована. И кроме того — поганая машина, я сразу тебе сказал, бери «форд», а ты — «крайслер», «крайслер»! И потом, — он оживился, — они могут меня напугать. Представляешь, ты привозишь меня на комиссию, а у меня руки трясутся…
— Тебе этого не сыграть, — неуверенно начал Майк, затем замолчал, задумавшись. Идея была неплоха, и раз уж они решились пуститься во все тяжкие, чтобы заставить «mental abuse program» оплатить им эту поездку, то отступать было бы… непедагогично.
— Едем! — решительно произнес он. — Я попытаюсь их спровоцировать, только имей в виду, если ТЫ вмешаешься в это тонкое дело…
— То побить могут не только стекла! — с оптимизмом поддержал Пьер. — Представляешь, ты приносишь меня на комиссию, кладешь на стол, а я так жалобно…
— Ты — шпана! Ты самый несносный шкет…
— Да, — с достоинством отозвался Пьер. — Я такой.
— В категории до пяти лет, — безжалостно продолжил его товарищ.
— Мне двенадцать!
— Через восемь месяцев.
— Мы едем или спорим?!
— Я еду, — сказал Майк, запуская двигатель, — что же касается тебя…
— Извини, пожалуйста. — Теперь Пьер был чистый ангел. — Я не буду больше с тобой пререкаться…
— Хороший мальчик…
— Сколько туда дороги?
— Минут тридцать.
— Тридцать минут. — Пьер задумался, глядя на пролетающие за окном пригороды Бостона. — И пять минут на мордобой…
— Бить будут стекла, — строго поправил Майк,
— Как получится.
— И час на полицейский протокол. — Майк подумал и добавил: — Минимум. Можно запросто опоздать на комиссию.
— А если без полиции? — жалобно протянул Пьер. — Приехать, по морде и уехать, а? Одна нога…
— Не понимаю, почему ты так любишь насилие? — Майк, похоже, рассердился всерьез. — Дня не проходит, чтобы ты не встрял в какое-нибудь приключение! Ну почему? Приведи мне хоть одну причину!
— У меня были хорошие учителя? — робко предположил Пьер. Он сидел в кресле пассажира, худенький белобрысый мальчик, в брючках со стрелкой, белой рубашке и галстуке, и право, если не знать его поближе и не читать «Вождя краснокожих»…
— Ты много себе позволяешь, — строго сказал Майк. — Да, я не боюсь применять силу, но у меня она есть, а у тебя — нет. И еще — не было ни одного случая, чтобы я искал драки просто так, от нечего делать…
— Подумаешь! — Пьер умолк и молчал всю дорогу.
— Соберись, — вздохнул Майк, — приехали.
— В мор… — оживился Пьер и осекся под тяжелым взглядом своего наставника. — Молчу, молчу!
Небесно-голубой «крайслер-полет» аккуратно притормозил, въезжая на стоянку, забитую легкими «этажерками» — скоростными флаерами «мух». Движение «мух» набирало силу с каждым днем, и полиция начала уже выражать недовольство этими рокерами двадцать первого века. В баре их было человек сорок, и еще сотня расположилась вокруг, в сквере и прямо на проезжей части. Они мирно пили пиво и никого не трогали.
— Вот этот, — прошептал Пьер, — он на трех опорах!
— А те два не лучше будут? Они на склоне?
— Да… пожалуй.
— Держись. — «Крайслер» аккуратно протиснулся к свободному месту на стоянке, но вот беда — зацепил опору одного из стоящих там летательных аппаратов.
— Я же говорил — пластмасса! — возликовал Пьер, глядя, как то, что некогда было изящной «стрекозой», съезжает в сточную канаву.
— Схожу извинюсь, — улыбнулся Майк, вылезая из машины.
— Я с то…
— Сидеть!
Сидящие на открытой веранде «мухи» с интересом наблюдали за Майком. Сначала тот выскочил из машины и бросился к канаве, словно желая остановить разбившийся агрегат, затем попятился, бросил быстрый взгляд на зрителей, внимательно осмотрел бампер своей машины, затем вновь поглядел на упавшую «стрекозу». После этого он сделал жалкое подобие улыбки и направился к хозяевам флаера. Из машины у него за спиной выбрался мальчишка и двинулся следом.
— Э… — начал Майк. — Я…
Зрители безмолвствовали. Затем один из них потянулся с хрустом и произнес:
— Новый ведь был флаер.
— О! Не сомневайтесь! — Майк суетливо переступил с ноги на ногу. — Я готов компенсировать. — Тут глаза его расширились, он увидел Пьера за спиной своего собеседника.
«Господи! — подумал он. — Зачем я согласился присматривать за этим ребенком!»
Он оглянулся, только чтобы увидеть, что к ним поспешно направляется еще три десятка воздушных хулиганов.
— Нам негде было парковаться! — заявил Пьер. — А ваша этажерка мешала…
