— Как? — Бобу показалось, что он ослышался. — Владимир!
— А что — Владимир? — послышалось в ответ.
— Я тебя, кажется, просил за ними присмотреть, а ты чем занимаешься? Дети, цветочки…
— Дети, к твоему сведению, тебе весь дом плющом обсадили…
— Плющом… А фотоэлементы на стене вы видели? Где я буду брать электричество?
— Там же, где и сейчас, — в «Колорадо Электро»…
— Ладно, к делу, — вмешался Олаф. — У кого вы угнали машину?
— У группы из четырех человек, в двадцати километрах к северо-востоку.
— Воровать нехорошо, — назидательно произнесла Кристина. Она и еще одна незнакомая девочка подошли к Бобу и с интересом его разглядывали.
— Надо сказать, люди же волнуются, — без особой уверенности произнес Боб. — Где машина?
— Машина утонула в озере, которое…
— Значит, так, — решительно заявил киберпанк, — никому ничего не говорим. Вас кто-нибудь видел?
— Возможно, но режим маскировки сделает опознание проблематичным…
— Значит, вы удирали… А почему полиция решила за вами погнаться?
— Предположительно, они решили, что погоня не станет без веской причины использовать огнестрельное оружие…
— Какое?! — хором поинтересовались Алек, Кристина и незнакомая девочка.
— Дром-Е, две тысячи двадцать пятого года.
— Класс! — восторженно выдохнул Алек.
Боб молча отошел и уселся на крыльцо. Он хотел пива, но при детях пока стеснялся.
— Ладно, — сказал наконец Гарик. — Я все понял, сумки разгружать придется мне одному. — Боб вздохнул и молча направился к своему автомобилю.
— Меня зовут Гарик, — сказал Гарик, с трудом волоча огромных размеров баул. Двигаться сам баул отказывался, его колесики буксовали на рыхлой земле, которая была у Боба во дворе вместо нормального асфальта.
— Мы знаем, — серьезно сказала Кристина. — Вы тот самый Гарри, который технический гений…
— Да, это я, — скромно признался Гарик.
— А что такое «макаронник»? — уточнил Люк. — Тоже технический термин?
Кристина поспешно отвернулась, а Алек, который не считал нужным скрывать эмоции, громко захихикал.
— Кто назвал меня макаронником? — грозно осведомился Гарик.
— Ответить не могу.
— Почему?
— По Интернету поступила просьба не отвечать на этот вопрос.
— Та-ак… А от кого?
— От Владимира.
— Понятно. — Гарик вздохнул. — Я тут чуть третью мировую войну не начал, чтобы им угодить, а они меня… нет, ну куда это годится!
— Я могу извиниться, — предложил Владимир.
— Давай!
— Ну… извини.
— И это все?
— Да.
— Ладно, извиняю. — Пятясь задним ходом, Гарик исчез в недрах Бобова бунгало, а секундой позже оттуда донесся звук падения — сначала его, Гарика, а затем чего-то стеклянного.
— Забыл сказать, — крикнул в пространство Боб. — Там у меня робот полы полирует…
— Я хотел бы уточнить, — Люк вновь вернулся к интересующей его теме, — почему воровать нехорошо?
— Потому что это разрушает устои общества, — заявил Ахмет со стоящего на газоне экрана.
— Ты сам-то понял, что сказал?
— Эй, послушайте, — с тревогой произнес Боб, — а ну-ка, всю электронику, что вы по газону раскидали, соберите! В шесть у меня поливальная установка включится… Если включится, конечно…
— Поливальная установка не включится, — сказала Кристина. — Там нет воды.
— То есть как — нет?
— Ну… Мы уже все полили. И кроликов покормили…
— Кроликов — ЧТО?!
Вероятно, что-то в голосе Боба насторожило девочку, поскольку она повернулась и, не говоря ни слова, принялась убирать разбросанные по участку предметы.
— И я еще беспокоился из-за того, что ко мне в сарай попал метеорит! — словно не веря самому себе, сказал Боб.
— Извините. — Это снова был Люк, и Боб подумал, что, кажется, знает, что сейчас скажет Эй-Ай. — Почему все-таки воровать нехорошо?
Человечество не любит воров. Этот факт красной строкой проходит через всю его историю, начиная с того момента, как наши предки спустились с дерева, возможно, именно в поисках того, кто украл отложенные на черный день бананы, и кончая эпохой совершенствования развитой демократии. Воров били, казнили, воспитывали, изолировали от тех, кто еще не успел попасться на краже… Словом, все было бестолку. Слегка обескураженные, Эй-Ай наблюдали за тем, как их друзья забыли и про чемоданы, и про развязанные Гариком боевые действия против американского народа (только что пал Манхэттен), и про разбитую полицейскую машину… Они спорили об этичности кражи.
Как и следовало ожидать, мнения разделились. Среди киберпанков, как и в любой среде, можно было встретить как сторонников теории порядка и гармонии, полагающих, что в здоровом обществе краже не место, так и приверженцев теории хаоса, резонно вопрошающих: а где это вы видели здоровое общество?
С одной стороны, воровать действительно нехорошо. Факт воровства доставит пострадавшей стороне отрицательные эмоции… С другой — в ходе дискуссии периодически всплывало упоминание группы людей, обладающих особым статусом: их называли лохи, ламеры и (Владимир) — отмороженные. У таких не украсть было грешно, поскольку они просили об этом сами.
Что самое интересное, внимательно изучающие «материалы дискуссии» Эй-Ай нашли наиболее трудным для понимания вовсе не вторую, а первую группу аргументов. Допустим, факт кражи огорчит обворованного. Ну и что?
В ответ Боб — он имел биологическое образование, и неплохое — объяснил киберам основы теории Фрейда, той ее части, где говорится об отождествлении себя с другим человеком и о жалости. Это было решительно невозможно понять.
— Мы должны жалеть тебя, — прямо спросил Гик, — потому что у тебя нет брони?
— Э… — только и мог ответить киберпанк. — А зачем мне броня?
— Вот именно — зачем?
— Но можно жалеть ту четверку, у которой теперь нет автомобиля.
— Тот факт, — возразил Мак, — что автомобиль разбился в аварии, имел место позднее и в контексте дискуссии рассматриваться не может. Нет никаких гарантий, что они не разбили бы его сами. Мы рады, что при разбивании автомобиля они не пострадали.
— Постой, это уже перебор! — возмутился Владимир.
— Что такое перебор?
В сущности, все было просто. Эй-Ай просто в голову не могло прийти поставить себя на место людей, для этого у них не было ни малейших оснований. И даже поставив, они не могли вызвать в себе эмоций, хотя
