– Не знаю… Я тут первый день.
– А где ты жил раньше?
– На Луне, пока не свалился.
– Ты вредный, – обиделась Лена, – отдай портфель, я лучше домой пойду. – Она ожидала извинений и уговоров, но мальчишка просто молча отдал ей портфель, и пошел дальше, бережно неся свой, кстати – совсем новый. Проследить за ним, что ли? Лена поразмыслила и отказалась от этой мысли. То, что ее друзья уже успели подобрать ключ к дверям учительской, вытащить из шкафа классный журнал и все для того, чтобы узнать этот самый адрес, она не знала.
Лерка гулял. Он дошел до перекрестка, свернул на более узкий и зеленый проспект, затем дошел до цирка. Подумал, и решил отложить это удовольствие на потом – слишком мало ему выдали карманных денег. Затем он увидел Университет – и долго стоял, разглядывая высокое здание.
– Я стану шпионом, – сказал он сам себе. – Я объеду весь мир. Я увижу много разных мест.
Затем он обошел Университет, вышел к реке, откуда открывался вид на город
– и простоял там до шести часов.
Глава 3.
– Мы уже начали беспокоиться, – заметила Анна Ивановна, когда он, как было договоренно, подошел к памятнику на Октябрьской площади.
– Я во-время, – возразил Лерка. – Разве что мои часы отстают.
– Нет, не отстают, – вздохнула его новая «кураторша». Просто… Неважно. Что ты делал целый день? Как школа? Как ребята?
– Школа хорошо, – Лерка внутренне усмехнулся. – Ребята вроде тоже… Только я не попал на уроки, мы туда поздно приехали. Я … Ну, меня представили классу и все пошли домой.
– А что потом?
– Я видел Цирк, – с гордостью признался Лерка. – И Университет. Но туда детей не пускают, хотя, кажется, мимо этой охраны ничего не стоит… Если вы разрешите…
– Разрешаю, – усмехнулась женщина. Грустно так усмехнулась.
– Я – сирота, – подумал Лерка. – Она обязана меня жалеть.
– Еще я был на Смотровой Площадке, – сказал он.
– Ну тогда тебя ждет еще одна экскурсия, – улыбнулась Анна Ивановна. – На метро. Не был?
– Нет…
– Пошли.
Ожидающие в кустах у подъезда ребята были разочарованы – домой Лерка вернулся не один, а с женщиной, вероятно, матерью. Подходить же к нему со своим делом при взрослых они не стали.
– Ладно, – сказал, выбираясь из кустов, Илья. – Завтра поговорим. Заодно и он будет более подготовлен.
– А вот наделает он глупостей, неподготовленный, – возразила ему Таня, – а нам потом расхлебывать. Всем нам. И так народ косо смотрит.
– А тебе-то что? – пожал плечами Витя, – народ может смотреть как хочет, сделать-то он ничего не может.
– Сейчас не может, потом – кто знает? Ты, Бончик, вообще… оптимист.
– Да уж, – с гордостью сказал Витя Бончик, – мы такие. А вел он себя хорошо, кстати. Спокойно.
– Ты бы точно хай поднял, – заметил Гена Колесников.
– Я бы точно… – Витя задумался. – Пошли отсюда, а то в окно увидит.
Лерке некогда было смотреть в окно – он запоминал. Запоминал все подряд, так как решить, что в этой семье закон, а что – случайность, он пока не мог. Запоминал, как зажигается газ – в детдоме было электричество, да и не готовили они обычно, и куда потом летит спичка. Как заваривается чай, и откуда он берется. Все. Потом смотрели телевизор – новости. Новости эти были
– смех один. Он, честно говоря, ожидал что-то вроде того политического обзора, который им давали раз в неделю, но это… Это было просто неграмотно. Политики, потом какие-то плохо одетые и очень сердитые люди, вперемешку со скучными рассуждениями о судьбе страны… Он подумал, что политобзоров, ему, пожалуй, будет не хватать.
Потом был художетсвенный фильм – первый в его жизни художественный фильм, и похоже, хороший. Но он просто многого не понял – по крайней мере, те места, которые огорчали или веселили зрителей, Анну Ивановну и Алексея Петровича, до него не доходили. Ничего, он разберется. Постепенно Лерка начал понимать, зачем понадобилась Центру эта странная затея – заброс диверсанта в среднюю школу. Без этого, на одних только спецкурсах, он никогда не стал бы разведчиком. Прокололся бы на таком вот телефильме. На первом же.
Затем его повели спать – в собственной комнате! Впрочем, комната принадлежала раньше сыну Анны и Алексея, который уехал на год в Англию по какой-то программе. Лерка вошел и замер, глядя на огромную, почти до потолка, книжную полку. Затем нерешительно повернулся к Алексею Петровичу.
– Мне можно это читать? – спросил он.
– Такова общая идея, – кивнул тот. – Книги – чтобы читать.
– А… – Лерка был в растерянности. – С чего бы вы посоветовали начать?
