больше становилось болот. А затем тут образовалось лагунное озеро Валлиди-Комаккьо. Дельта По тоже не раз за эти столетия меняла свой рельеф.
...Мокрая серая пустыня: грязь, болотные озерца воды, кое-где заросли тростника, низкие редкие кустики, низкое, даже в солнечную погоду мутное от вечных испарений небо, стелющийся по-над болотами туман -- так выглядит ныне долина Комаккьо, в которой погребен древнейший этрусский порт. Надо ли говорить, с каким вожделением уже давно взирали на эти места ученые!
Подумать только: здесь должны находиться своего рода этрусские Помпеи!
Но эти Помпеи надо было найти. А поди узнай, где находится Спина, ведь тут менялось все: и конфигурация берега моря, и русло По, и зеркало воды озера Комаккьо, и даже высота здешних мест (когда-то часть этой местности поднималась над водами лагуны). Сейчас вся долина ниже уровня моря.
И никаких или почти никаких ориентиров! Мало кто из ученых верил, что удастся когда-нибудь разыскать Спину. И если этот древний, дорийский город нашли, то наука обязана этим начатым здесь еще в двадцатых годах нашего века осушительным работам и упорству, трудолюбию и высоким знаниям итальянского исследователя Нерео Альфиери. И новой технике, ибо без новейших приемов исследования, без смелого экспериментирования с новыми техническими средствами вряд ли удалось бы достигнуть успеха.
17. Греко-этрусский некрополь был здесь случайно найден во время рытья сточных каналов и осушения болот в 1922 году. Можно было предположить, что неподалеку находится и сам город. Вплоть до 1935 года велись здесь поиски. Было обнаружено более тысячи захоронений. А вот города не нашли!
Работа по розыску Спины возобновилась лишь в 1953 году. Сначала в соседней долине нашли еще одно кладбище. А два года спустя в этом районе был осушен участок болота, примерно тот, где, по расчетам Альфиери, должен был скрываться под зеркалом воды затянутый илом и тиной город. Впрочем, когда отступила вода и показалась мокрая земля, ничто вначале не подтверждало эту догадку. Грязь, кое-где начавшая просыхать, и ничего больше.
Но рано было отчаиваться. Еще целый год участок оставался голым. Весной 1959 года он, однако, зазеленел. Это упрощало дело. Почему? Потому что теперь можно было прибегнуть к методу, который уже оправдал себя в других местах, -- к аэрофотосъемке. Местность была сфотографирована с высоты 3600 метров. Альфиери помчался в Равенну, где должны были проявить пленку.
Менее одержимый и менее уверенный в своей правоте человек, быть может, даже и не обратил бы особого внимания на какие-то пятнышки, смутно видимые на отпечатках. Но только не Альфиери. Он тут же договорился с профессором Вальвассори (бывшим военным летчиком и искусным фотографом) и попросил его сделать новую серию снимков, на этот раз с различной высоты, при различном освещении, с разных ракурсов и на разных пленках. Вот тут-то и появились на свет изображение города площадью примерно тридцать--пятьдесят гектаров и следы канала шириной восемнадцать метров.
Первые же раскопки дали отличнейшие результаты. Были найдены фундаменты построек, глиняные сосуды, вазы, относящиеся к V веку до нашей эры. Хуже обстояло дело с изделиями из металлов. Они почти все оказались деформированными до неузнаваемости -- коррозия! И не только железные, но и бронзовые тоже. Одновременно с раскопками в Спине шли и раскопки в ее некрополе. Там тоже работе мешали вода и ил. И ведра на палках играли не меньшую роль, чем лопаты, и каждый метр земли приходилось брать с боем.
В 1955-1958 годах Нерео Альфиери вскрыл в Комаккьо две тысячи могил. Сейчас их число дошло уже до восьми тысяч.
...Тонкий слой осушенной влаги или жидкой грязи. Потом слой с многочисленными морскими ракушками и перегнившими водорослями. Далее глина и песок.
В песках, на дюнах, окружавших в старину лагуну, находились могилы.
Тысячи и тысячи ваз, в основном греческих, разыскали в некрополях исследователи. Расписных, ярких, драгоценных. Целый каталог творений греческих горшечников и вазописцев с V до середины IV века до нашей эры.
Едва ли не весь греческий Олимп представлен здесь, весь сонм богов. И деяния гомеровских героев, и огромное число всяких других персонажей: атлетов, куртизанок, живые и бытовые сценки -- комические, трагические, эпические.
Удивляться нечему -- это золотой век греческой керамики. И одновременно время величия и расцвета Спины.
Но все же почему здесь так много привозных сосудов? Мода? Не без того, вероятно. Но к тому же, очевидно, проще было в обмен на свои товары привозить керамику (и действительно отличную!) морем из Аттики, чем доставлять ее на спинах ослов по плохим горным дорогам из Тосканы. Впрочем, этрусские вазы тоже встречаются, но в основном небольшие. Их, очевидно, легче было доставлять, чем громоздкие.
Наиболее древние захоронения в Спине относятся к 500 году до нашей эры.
А самые поздние? Примерно к III веку до нашей эры. Это время гибели Спины.
...Когда глядишь на болотную жижу, на лагуну без конца и без края, даже трудно себе представить, что некогда тут находились дома, что барки и корабли поднимались по каналам в город, что тут кипела жизнь.
Нашествие варварских племен лишило Спину тыла. Некоторое время она все же продолжала благоденствовать, но недолго. Рвутся связи с Афинами: столица Аттики втянулась в войны со Спартой. Меняется обстановка в других странах.
Уходило все дальше море.
КОРОЛЕВСКИЙ ФРЕГАТ 'ВАЗА'
1. Еще многое было впереди, в том числе и вторжение шведского короля Густава II Адольфа в Германию, где он с присущей ему изворотливостью объявит себя не завоевателем (упаси бог!), а всего лишь защитником обиженных императором немецких протестантов. Еще предстояло крушение планов Валленштейна, командовавшего императорскими войсками. Еще погибнет он от руки заговорщиков. Все это, так же как и смерть Густава II Адольфа, убитого немецкими кирасирами, случится позднее. А тогда еще шел только девятый год Тридцатилетней войны, и было ясно: датчане терпят поражение, а Валленштейн явно намеревается вести свои войска к побережью Балтики. Он это сделает и получит звание генерал- фельдмаршала, станет герцогом Фридляндским и даже 'адмиралом Немецкого и Балтийского морей'.
Но еще до того, как Валленштейн, сокрушая датчан, попытается овладеть портовыми городами Балтики, шведский король во всеуслышание заявит, что это 'море было и будет шведским озером'. И добавит: 'Благоденствие нашего королевства находится в руце божьей. Бесспорно, однако, что оно зависит от силы и мощи нашего флота'.
...На верфях Швеции закипела работа. Собственно, они и раньше-то не пустовали. Теперь все это приобрело более обширные масштабы.
2. Да, король с энергией взялся за создание большого флота. Он даже попытался ввести новые методы: поручал строить корабли частным подрядчикам, правда, сооружались корабли в королевских доках. Последние в начале века перенесли со старого места, рядом с королевским дворцом, немного подальше, на небольшой островок Блазихольмен.
Эксперимент с частными подрядчиками, очевидно, оказался не слишком удачным, во всяком случае в 1628 году от новой системы отказались.
Одним из последних кораблей, построенных по этой системе, был флагманский фрегат 'Ваза'.
Вазой именовался род короля. Корабль вместе с еще тремя другими было поручено построить датчанину
