– Ты пускаешься в такие траты!
– Не стоит об этом. Я хочу тебе кое-что показать. Фотографии из моего детства. Показать тебе?
– Покажи.
Она идет к туалетному столику, убирает зеркало и всякие коробочки. Потом снимает еще одно кружевное покрывало, опускающееся до полу, и из туалетного столика мгновенно получается большой чемодан. Он был так искусно замаскирован, что о его существовании нельзя было догадаться.
Она открывает чемодан. Внутри куча белья, тщательно рассортированного и перевязанного.
– Это мне досталось от родителей, равно как и дом, который мы продали, когда они умерли.
– Что ты сделала с деньгами?
– Ничего, я отдала их Ивонне.
– Кто это?
– Моя сестра. Ну, вот и фотографии.
Она достает плоскую коробку, но сначала все укладывает обратно на свои места и из чемодана снова делает туалетный столик. Потом забирается на постель, поджав ноги, и протягивает мне снимки один за другим.
– Я тут самая младшая.
Да, я сразу узнаю ее. Рот, глаза уже тогда были такими, как и сейчас. Славная пухленькая маленькая девчушка. Ноги держит по-озорному растопыренными, одна рука на поясе, голова наклонена.
– Это дом моих родителей в деревне. Это большой сад. Здесь был сеновал, где я всегда воровала куриные яйца и выпивала их сырыми… Это вот мой папа, это – мама…
Выцветшие фотографии; незнакомые люди в застывших позах; по ним сразу видно, что их уже нет на свете.
– Отчего умерли твои родители? Не лги!
– Я клянусь! – громко кричит она, но тут же в испуге прикрывает ладошкой рот. – Мои родители жили в Визиль, в Дофин. В этом департаменте говорят на особом диалекте, который понимают только местные жители. Его называют «патуа».
– Ты умеешь на «патуа»?
– Да, немного.
– Тогда скажи что-нибудь…
– Doul me u ba.
– Что это означает?
– Поцелуй меня. Ну, чего ты ждешь, мой маленький?.. У нас был прекрасный большой дом с обширным садом. Нас было трое у родителей. Я была самой младшей. У нас были две лошади, две коровы, свиньи, много кур и гусей…
Лицо ее принимает мечтательное выражение.
– Ah, c'etait bon… это прекрасно – быть молодым… Ребенок, не знающий никаких забот… Мама умела печь отличные пирожные, она клала в них много изюма. Кофе был когда захотим. Жаль, что ты не мог с ней познакомиться, у меня была такая хорошая мама. Ни у кого нет такой хорошей мамы.
Она долго молчит.
– Рассказывай дальше.
– Ну… Еще был большой лес, а около него огромный роскошный луг. Жанот пасла там коров.
– Кто эта Жанот?
– Маленькая крестьянская девочка. У нас были две красивые, в коричневых пятнах коровы, Россиньоль и Шарман. Знаешь песенку:
J'ai deux grands boeufs, dans mon etable Deux grands beufe, marques de roux. La charrue est en bois d'erable. L'aiguillon en branche de houx…
В моем хлеву два рыжих быка, Два рыжих быка больших. У кленового плуга древесина крепка. И хворостина – одна на двоих…[8]
Она напевает приглушенным голосом.
– Не знаю эту песенку.
– Жаль.
Это все равно как если бы я ей пропел венгерскую песню. В наших воспоминаниях нет ничего общего.
– У меня до сих пор еще есть маленькое платьице в горошек, которое я тогда носила. Я сохранила его как сувенир.
– Покажи.
Она снова разбирает туалетный столик и достает из чемодана поблекшее платьице.
– Вот это.
– Сколько тебе лет было тогда?
