Между октябрем и декабрем 1905
Наши новые министры, Слышно, разумом не быстры, И к тому же — ходит слух — Кабинет немножко глух. Шумно в графском кабинете: Все собрались на урок И потеют на паркете… Труден модный кэк-уок. Залит блеском лент багрянца Танцевальный кабинет… Вместо новых темпов танца Всё выходит — менуэт… Трудны па затеи новой, А привычка дорога, И на темп средневековый Всё сбивается нога. Глухи все — не слышат палки; Топот ног, бряцанье шпор — Всё смешалось в общей свалке… Бедный, бедный дирижер! Нет изъяна ли в указке? Сам-то знает педагог, Как учить новейшей пляске? Сам танцует кэк-уок? Он в шесть поутру пойман был И вмиг под стражу угодил. К семи он был у трибунала… …Фемида жалобно вздыхала. Чрез полчаса вопрос решен. К восьми он был уже казнен… …Фемида больше не вздыхала И только — дико хохотала… Предельное и беспредельное[7]
Предельна досягаемость Властительной картечи, Безмерна изменяемость Правительственной речи. Предельна убедительность Посула и обмана, Но без границ вместительность Сановного кармана. Предельно обаяние Штыка и пулемета, Бездонно одичание «Слуги и патриота». Предельны дарования И ум министров рати, Бескрайни наказания За смелый тон печати. Предела нет глумлению, Поругана свобода, И нет конца терпению У русского народа! ,