оппозицией, митингами, правозащитниками… Все планы, в общем.
– Так это же надо…
– Я так и поступил, Саня. Отправил из Израиля на адрес фейсовского управления. Сработал чисто, но след, как не крути, оставил. Если добавить, что засветился в том офисе под журналистским прикрытием, девяносто штук на банковскую карту положил на свое имя и за границу мотался по настоящему паспорту… есть шансы, что на меня могут выйти.
Помрачневшие парни молча ждали продолжения.
– Самое главное – на вас нет никаких зацепок вообще. Надо продолжить дело так, чтобы их и не возникло. Поэтому повторяю: вы не видели меня с момента выписки из больницы.
Саня, завтра я сниму комнату и свалю с вещами. Мне по старому номеру на мобилу не звоните – возьму другую с «чистой» симкой, общаться будем через нее.
– Понятно.
– Что с теми документами, телефонами, оружием?
Ответил Веселов:
– Паспорта, журналистская ксива уничтожены. Сожгли вместе с автобусными билетами. Телефоны утопили в Кубани.
Помявшись, продолжил:
– А стволы, Владимирыч, мы решили оставить. Лежат в надежном месте.
Возмущенное Сергея:
– Александр!..
– Подожди. Склады у автохозяйства ГУВД знаешь? За ними заброшенное стрельбище. Так вот там, в колодец на мишенном поле мы их и положили.
– Опасно.
– Нет. Там вообще никто не шарится, весь металл выдран и сдан. Да и ездят туда только наши. Мы сеть им налаживали, как раз в обед дело и провернули.
– От автохозяйства вас увидеть не могли?
Константин отрицательно покачал головой:
– Исключено. Там холм. Саня на контроле был, я прятал. Следов нет, работал в перчатках.
– Лопата?
– Там же рядом в лесополосе в кустах спрятали.
Ратный подумал, кивнул:
– Ладно, парни, будем считать, что нормально. Но лучше это оружие больше не брать – пуль и гильз у московских криминалистов с избытком.
– Само собой.
– А что с алиби?
– С алиби… Как и планировали. Нашими телефонами Вартик занималась. Как уехали – отдала брату. Звонили Гончаренко и Дениска, припахать хотели. Еще знакомые, и сама Вартуш для конспирации. Родственники у нее толковые, там под музыку и шум отвечали, что подойти не можем, что не отпустят и приглашали в гости. В общем, для всех – гуляли до конца отпуска. Вся родня подтвердит.
– Отлично.
Александр добавил:
– Твой выключенный телефон так у меня и пролежал.
– Правильно, Саня.
– Да, кстати…
Покопавшись в шкафу, Веселов подал Ратному «Нокию» и сверток. Развернув полотенце, Сергей увидел свой «НР», без колебаний тут же закрепил на привычном месте. Как его не хватало!
Парни многозначительно переглянулись, усмехнувшийся Константин с чувством прокомментировал:
– Владимирыч, тебя сейчас да показать оппозиции… «Эскадрон смерти»… Разбегались бы быстрее собственного визга. В ужасе, на полусогнутых… роняя жидкий кал.
– Точно, Костя!
Представив живописную картину, Саня заразительно заржал, друзья присоединились к нему через секунду.
***
Долгожданный звонок поступил, когда Ратный, забрав из камеры хранения сумки, ехал в трамвае.
Если использовать информацию станций сотовой связи, то очень легко определить местоположение мобильного, соответственно – разговаривающего. Поэтому Сергей в первый раз включил «Нокию», изрядно отъехав от Саниной квартиры. Среди пропущенных вызовов сразу выделил главные – дважды звонила Оленька. Набрать номер? Она сейчас в гимназии. Когда ближайшая перемена?
Словно отвечая на вопрос, заиграл телефон. Она!
– Да, солнышко!
Сквозь шум резвящейся ребятни пробился любимый звонкий голосок:
– Папочка! Ты где был? Я звонила-звонила, а телефон выключен, уже переживать начала. Мама сказала, что тебя с работы уволили. Как ты?
– Уже нормально, доча. Ездил… на заработки, в телефон другую симку вставлял. Тебе подарок привез.
– Папа, а я была в Чехии, с экскурсией. По Праге ездили и ходили. Классно! Мама не смогла поехать, поэтому сейчас злится на тебя. Не знаю, когда мы сумеем встретиться. А что за подарок?
– Перстенек, колечко, браслет и сережки. Арабские, серебряные, с камушками.
– Ой, папочка!.. Какой ты хороший! Я подлижусь к маме, она все равно не будет постоянно злиться. Я позвоню, когда сможем встретиться, вместе погулять. И вообще буду звонить. Я люблю тебя, папочка.
– Я тебя тоже люблю, Оленька.
В трубке прозвучал хорошо различимый сквозь гомон школьный звонок. Перемена закончилась.
– Ой, папочка, я побежала! Все, пока!..
– Пока, доча!
Думая о своем, улыбаясь, Сергей смотрел в грязноватое трамвайное окно. Не вся жизнь – черная полоса. Особенно, когда тебя любят.
Дружеское участие и забота наполнили душу теплом и вечером. Они с Саней съездили на ужин к Кустовым, приняв определенные меры предосторожности, разумеется.
Похоже, Костя все-таки некоторые вещи рассказал Вартуш. Уж очень характерный был у молодой женщины взгляд. Впрочем, Сергей не считал друга в чем-то виноватым – Вартик идеальная жена и умеет хранить тайны. К счастью, тема недавних криминальных похождений за праздничным столом не всплыла. Наверное, Костины объяснения по поводу поездки прозвучали полностью обоснованно и убедительно.
Застолье в честь чудесного излечения, негромкое веселье, обсуждение планов на будущее. Очень кстати пришлись две бутылки привезенного молодого израильского вина – «Йордан» и «Кармиель».
Пока оживленная, немного раскрасневшаяся Вартуш с воодушевлением рассказывала Ратному о женском коллективе на своей работе, Саня с Костей вышли покурить на лоджию. Естественно, их разговор зашел о друге:
– Ты заметил, как Владимирыч изменился?
– Изменишься тут… такое пережить. Я бы на его месте или с ума сошел, или запил бы… короче, даже не знаю.
– Это понятно, Костя. Но… он очень сильно изменился. Даже двигается по-другому, ловко как-то, собранно. Зарядку каждое утро делает. Ты бы видел эту зарядку…
– А что?
– Такие приемы ножом отрабатывает – я у наших офицеров в морпехах не видел. Блин, словно врагов на куски пластает. И лицо при этом жесткое, как опаленное.
– Он же воевал, Саня. Пистолет, тайник с оружием – оно же не просто так взялось? Рассказы его вспомни. Попал человек снова на грань жизни и смерти – вот оно и вернулось.
