Вместо ответа он подал мне какую-то бумажку. Я развернул. Это было заявление о добровольном уходе с работы.
— Я открыл больше, чем трактир. Я открыл ресторанчик «До рассвета». Взял ссуду в банке и открыл.
И протянул мне красиво отпечатанный пригласительный билет на два лица. Лица были тоже напечатаны на отличнейшей бумаге. В смысле имен. Я и Танечка.
— Я не могу тебя уволить, Херсон Петрович, сам понимаешь. Ты — номенклатура главка.
— Плевать мне на них на всех. Я теперь человек свободный и без пенсии проживу, если дашь согласие.
— Жаль, что бросаешь меня. Но… Мечта, говоришь?
— Золотая.
Я размашисто написал в углу «Не возражаю», расписался и возвратил заявление Херсону.
— Спасибо за приглашение, только с главком тебе придется улаживать самому.
— Нет проблем. — Херсон встал, протянул через стол руку. — Жду тебя с Танечкой к девятнадцати часам по указанному в приглашении адресу. Гуд, как говорится, бай.
И ушел вразвалочку. Как свободный человек, застрахованный от голодовок.
Признаться, я растерялся. Уж чего-чего, а такого прыжка в иное классовое состояние я от своего очень дельного и весьма скромного заместителя никак не ожидал. Его же собственный папа назвал в честь штурма непокорного города. «Херсон перед нами, пробьемся штыками…» А он — в рестораторы…
Н-да, отпустил без вопросов, а за ним должок. И — крупный. Например, куда подевался открытый им винтовочно-патронный склад. Где болтается вагон с калибрами не того размера. Что-то еще… Конечно, Херсон никуда от своего ресторана «До рассвета» не денется, а все же непорядок. А непорядок — знак того, что начальник не контролирует ситуации, хотя не имеет в запасе посадочной площадки даже в виде пивного ларька, не говоря уже о ресторане…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
К первому в своей жизни званому ужину моя Танечка готовилась с особой тщательностью. Даже посетила парикмахерский дамский салон «Парижские тайны», недавно открытый моим прежним приятелем, местным куафером, чего за ней ранее никогда не водилось. А когда вернулась, я завопил с ужасом:
— Ты перекрасила волосы?.. Дура несчастная!..
— Глупый, это же паричок. Твой подарок. Я решила его сегодня надеть и захватила с собой, чтобы девочки в парикмахерской мне его подогнали.
И стянула его с головы. Под паричком оказались те же рыжие кудри, и я успокоился. Она опять натянула этот паричок, и тут только я обратил внимание, как она похорошела. Она была славненькая, миленькая, солнышко — а стала настоящей красавицей.
Это спровоцировало меня на некорректный повод повеселиться. И я спросил, ради кого все эти куаферские мучения. Естественно, с идиотской улыбочкой:
— Неужто ради Херсона Петровича?
— Нет, милый. Ради одной светской дамы, из-за которой мне и пришлось просить подружек в парикмахерской.
Тут пролегала граница женского восприятия, и я прекратил вопросы. Ясно было одно: «врагиня» тоже готовилась к званому ужину, но сумела опередить мою женушку на старте. А это для детей и женщин обидно до слез.
Судя по адресу, напечатанному в приглашении, ресторанчик Херсона «До рассвета» располагался в районе, совсем недавно включенном в городскую черту. Вот туда мы и покатили, имея за рулем Вадика с его особо оттопыренными ушами.
И вот, еще не въехав в этот включенный район, увидели «жигуленок» с поднятым капотом. Заметив нас, владелец вынырнул из-под капота и отчаянно замахал руками.
— Притормози, — сказал я Вадику. — Несчастье у человека.
Гнали мы, как всегда, быстро, Вадик стал притормаживать, и тут я узнал в автомобилисте канцтоварного Тарасова. Вот уж с ним мне никак не хотелось встречаться, имея под рукой Танечку, потому что он мне напоминал о ветчинной Ляле, а мне эти воспоминания были крайне неприятны.
— Вот повезло! — радостно закричал Тарасов, узнав меня издалека. — Рад тебя видеть, а особенно — твоего Вадика. Что-то у меня с машиной. Заглохла ни с того ни с сего.
Вадик тут же нырнул под капот, а я вылез, чтобы отвести Тарасова подальше от Танечки. Они были знакомы — Глухомань обильна на встречи и знакомства, — и мне хотелось избежать разговора втроем, пока ушастый Вадик возился с мотором.
— Какими судьбами в этих краях? — спросил я, чтобы завести разговор нейтральный: уж что-что, а ушки у Танечки работали с максимальной отдачей.
— Да… По случаю, — как-то с неохотой, что ли, сказал Тарасов. — Знакомый тут хибарку построил, просил к новоселью заказ привести. Вот я и доставил. Так сказать, на дом.
— Какой заказ?
Признаюсь, мне было все равно, какие скоросшиватели или, там, рулоны туалетной бумаги он доставлял. Но… Интуиция у меня сработала, что ли?..
— Хобби у меня, — застеснялся Тарасов. — Я гравировкой в свободное время занимаюсь. Как
