причём помощь специалиста. В общем, о бегстве забыли и стали прикидывать — кого послать вместе с Психом?
— Да что тут думать? — вмешался вдруг генерал. — Пошлите с ним вот этого, — он указал на Грека. — Два сталкера лучше, чем один сталкер. Почти всегда..
— Меня? — опешил Грек и жалобно уставился на Покатилова.
Тот, судя по всему, готов был отдать приказ, и Грек не смог бы отказаться без последствий для себя. Однако его спас Псих:
— Нет, Грек не подходит, — заявил Псих. — Сталкера химера точно не пропустит, будь он хоть в спецкостюме, хоть без.
— А кого пропустит? — спросил Покатилов подозрительно.
— Учёного, например, может. Не трогает же она Синоптиков, хотя они тут сиднем сидят, безвылазно?
Тараненко, Покатилов и генерал одновременно поглядели на Ваню Сиверцева. А у того внутри всё разом оборвалось. «А я, дурак, решил, что всё закончилось…»
— Ну, что Ваня? — с фальшивым оживлением заговорил Тараненко. — Послужи в очередной раз науке, а?
Сиверцев набрался храбрости и во всеуслышание заявил:
— Да какой науке, о чём вы? Говорите уж прямо — послужи нашим карманам!
Тараненко от такой наглости, вероятно обалдел, но по сути-то Сиверцев был прав и это все вокруг, в общем-то, понимали.
— Ваня! — веско заявил Покатилов. — Ты меня знаешь. Не обижу. И другим не позволю скупердяйничать. Считай, что это твоя последняя работёнка в Зоне. Уже завтра смело сможешь ехать куда захочешь и жить в своё удовольствие, а об институте своём забыть навеки.
— Все вы так говорите, — пробурчал Сиверцев, выступая из-за спин бойцов и приближаясь к ящикам со спецкостюмами.
«Что я, дурак, делаю?» — вертелось у него в голове, но он уже не мог остановиться.
— Показывайте ваш костюмчик, примерим!
Псих поглядел на него с непонятным выражением на лице. Ваня так и не понял — одобрительно, или же с осуждением.
— Значит, так! — начал Тараненко, вскрывая первый ящик. — Эта спецкостюм защитный, устойчив к агрессивным щелочным и кислотным средам, высоким температурам, а также…
Тараненко чесал как по писаному, видимо, заранее зазубрил текст, чтобы не брать с собой лишнего свидетеля в лице специалиста по скафандрам. Ваня слушал шефа вполуха, больше смотрел. Костюм имел два независимых слоя — первый в обтяжку, очень похожий на прикид конькобежцев, второй, наружный, более свободный, с хитроумной горловиной для герметичного крепления шлема. Плюс сам шлем и сапоги. Материальчик костюма был напичкан датчиками и электроникой, пронизан металлизированными каналами тепло и влагоотвода, которые заодно служили электродинамическим экраном. Вся передняя часть шлема на самом деле являлась интерактивным дисплеем и управлялась сенсорами на предплечьях. Аккумуляторы и модуль жизнеобеспечения были выполнены в виде тоненького, в два пальца всего, несъёмного ранца. Вообще костюмчик имел достаточно футуристический дизайн и больше напоминал облачение космонавтов недалёкого будущего, хотя Ваня до последнего момента был уверен, что придётся напяливать нечто вроде водолазного комплекта для глубинных работ, каковые не особенно изменились с середины прошлого века. Псих уже сбросил одежду и ботинки и в данный момент просачивался во внутренний слой — сначала вделся в штанины, потом в рукава и плюс ещё капюшон натянул на голову. Непокрытыми у него остались только лицо и кисти рук.
Ваня тоже принялся облачаться. Материал внутреннего слоя очень хорошо тянулся, поэтому надевать его было легко, и сидел он как влитой, причём совершенно не давил и не причинял никаких неудобств.
Потом Ваня влез в штанины внешнего слоя и дело малость застопорилось — Тараненко был занят тем, что подключал разъёмы системы жизнеобеспечения Психу. Закончив, он метнулся к Сиверцеву и занялся тем же. Разъёмов было около дюжины; большинство из них располагалось в районе плеч и шеи, плюс несколько в области поясницы.
Теперь можно было окончательно влезать во внешнюю оболочку и подгонять застёжки; отдаленно похожие на обыкновенные змейки-молнии.
Насколько Сиверцев понял, вообще эти костюмчики обладали солидным запасом автономности, но сейчас их с Психом облачали по упрощенному варианту, без развертывания физиологического модуля, с которым можно и напиться, и подкрепиться, и малую нужду справить, и большую, и всё это не снимая костюмчика.
Наконец дошло дело до шлемов и сапог. С сапогами понятно — надели их и залепили обрез каждого голенища специальной шлейкой на штанинах, чтоб ничего внутрь не попадало, да и всё. Шлемы герметизировались посложнее, но и тут Тараненко возился не более минуты с каждым. Наконец он нацепил себе на ухо гарнитуру и оживил электронику обоих спецкостюмов.
Перед Сиверцевым раскрылся виртуальный экран — похоже, он проецировался с нескольких точек лицевого стекла прямо на сетчатку. Центр поля зрения оставался свободным, Ваня просто видел всё, что находилось перед ним, а на периферии возникли вспомогательные поля информации — к примеру, Ваня мог глянуть который сейчас час, видел температуру снаружи и даже пеленг на второй спецкостюм — зелёную стрелочку, указывающую на Психа.
— Слышите меня? — спросил Тараненко.
Ваня утвердительно кивнул. Кроме Тараненко он никого пока не слышал, видимо, тот обращался через свою гарнитуру.
— А друг друга?
— Саня! — позвал Сиверцев.
— Я тут, Ваня! — отозвался Псих. — Слышу тебя нормально.
— Я тебя тоже.
— Отлично! — вмешался Тараненко. — Включайте внешнюю акустику. Сенсор с динамиком на левом предплечье.
Сиверцев поглядел куда сказано, На пульте действительно имелся сенсор с динамиком, сейчас не подсвеченный. Ваня ткнул в него пальцем и вернулся в мир звуков.
— Готово! — доложил он.
— И у меня — присоединился Псих.
— Собственно, всё! — развёл руками Тараненко. — Дыхательной смеси у вас часа на два. Хватит с запасом. Всё, что вы видите и слышите, увидим и услышим и мы тоже.
— А это отключается? — поинтересовался Псих.
Тараненко замялся. Сразу стало понятно, что да, трансляция отключается, но Тараненко не очень хочет в этом признаваться. Наконец, он решился:
— Да, отключается. Левый пульт, пиктограмма в виде буквы «Т».
Сиверцев глянул — действительно, имелась такая пиктограмма, сейчас подсвеченная.
— Отключай, Ваня! — потребовал Псих, сам касаясь сенсора. Сиверцев повиновался.
— Голосовая связь всё ещё работает, это другой канал, — сообщил Тараненко, видимо, решив для разнообразия сыграть в открытую. — Но я слышу только ваши голоса, внешние звуки не слышу.
— Вот и чудненько, — сказал Псих. — Простите, Максим Николаич, но с химерой лучше не шутить.
— Я не в претензии, — сухо отозвался Тараненко, однако было понятно, что на самом деле он предпочёл бы всё видеть и слышать.
— Ну, что, Ваня? — обратился к Сиверцеву Псих. — Двинули?
— Автомат брать? — поинтересовался Сиверцев.
— Ни в коем случае!
«Ну, — подумал Ваня отчаянно и, что удивительно — в общем-то весело. — Надеюсь на грудь в крестах! С шумом и грохотом к чертям в зубы! Поехали!»
И направился следом за Психом через гребень, а потом между домиков, к первым лужам в обрамлении осоки и камышей.
