Дальше — почему-то монеты, кажется, испанские. Не то песеты, не то пиастры. Непонятно, по каким дорогам и тупикам времени все это сюда занесло. Охотники за сокровищами впервые видели старинные монеты, оказавшиеся совсем тонкими золотыми кружочками с круглыми ободками и чьими-то бородатыми лицами на них.
Еще дальше, лежащие большими кучами браслеты, подвески, спутавшиеся цепи, серьги. Непонятное ажурное плетение из золотых звеньев с почерневшими жемчужинами. Оттуда тоже торчали доски разломанных сундуков и бочек. А вот, выступающие в коридор штабеля слитков, клейменных испанскими печатями, с выдавленными в них какими-то цифрами и словами на испанском, наверное, языке.
А впереди, в маленьком глухом чулане, будто в тупике стояла человекоподобная золотая глыба. Древний, но ничуть не постаревший, не износившийся идол. Бесстрашно равнодушный, безразличный ко времени. Знакомое злобное, квадратное, как кирпич, лицо смотрело на охотников за сокровищами.
Те, сделав последние шаги на своем пути, остановились перед этой тускло мерцающей статуей.
— Вот оно, осуществление мечты, — сказал Ахилл.
— Такое оно, оказывается, бывает, — будто добавил Конг.
— Стоишь, — произнес, глядя на статую, Ахилл. — А тебя на дне Мексиканского залива искали. Столько лет ищут.
— Да нет, — возразил Кукулькан, — на дне другой. Брат его, близнец. Плохо ты изучал историю вопроса.
Было отчетливо заметно, что их каменный бог, оставшийся на 'Обсидиановой бабочке' — копия этого. Очевидно, что древний скульптор видел золотого и, наверняка, использовал его как модель.
— Все-таки чуть-чуть не похож, — произнес Титаныч.
— Наш немного красивее будет, — заметила Диана.
— Кажется, я теперь знаю, как его назову, — задумчиво добавил Ахилл.
— Платон Сократович, — заговорил Кукулькан, — вы все свитки хотели найти. Вон они.
Только сейчас Платон заметил в стороне каменный сундук без крышки. В нем лежали совсем темные от старости и плохого хранения свитки. Так немного — один сундук.
— Ну да. Загляделся, — пробормотал Платон.
После всех приключений
'Обсидиановая бабочка' стремительно уносилась в космос, теперь домой, к Земле. Опять новенькая, в очередной раз обновленная на базе РЗМ, сейчас тяжело нагруженная золотом. Все опять были здесь, вместе, даже вечно арестованные Томсон и Джеррисон тоже. Прибавилась еще банкирша Левкиппа. Та теперь целыми днями молчала, отвернувшись в угол и глядя на стену, неузнаваемая, будто наказанная еще и отсутствием косметики.
— А вы двое, оказывается, чем-то похожи, — сказал Диане Платон. Он сидел сейчас на груде какой-то дробной и колючей ювелирной мелочи. Эти золотые завалы быстро стали предметом будничным и даже уже немного досадным. Мешали здесь, в кают-компании. — Страстью к приключениям, — продолжил Платон. — Обе вы авантюристки. Знаешь, мне Левкиппу даже немного жалко.
Диана в знакомом кожаном комбинезоне сидела на краю бассейна. Золотой бог, потеснив каменную копию, сейчас тоже стоял здесь. Волосы Дианы на его фоне наводили на мысль, что золотой цвет, оказывается, бывает совсем разным, в нем столько оттенков.
— Ну да, — довольно равнодушно отозвалась Диана. — Не миновать ей тридцати суток за хулиганство первой степени, отягченное обстоятельствами. Конечно, похожи. Еще и тем, что она, оказывается, тоже влюбилась в тебя. В её пятьдесят или сто лет. Меня смеёт! — возмущенно закончила она.
— Знаешь, найди ей в университете какого-нибудь пожилого принца, — предложила Диана.
— Найду, — подумав, сказал Платон.
В этом полете Джеррисон Горячая Рука даже пытался за Левкиппой ухаживать:
— Ничего, Ефимовна, скоро показания из древних свитков добудут и старость победят. Все будем молодые, — пытался он ее утешать. — Опять станем красивыми, без всякой косметики.
Левкиппа гневно отворачивалась.
Пираты вообще приободрились. Сейчас из другого конца кают-компании слышался голос Томсона:
— Ничего. Как говорится, и такой срок отобьют казенные часы. Скоро время не дефицит будет, у всех будет его немеренно. Сколько угодно можно будет сидеть.
— Да, теперь таким, как ты, надо какое-то другое наказание придумать, — послышался голос Конга.
Они играли в лаун-теннис. Ракетка летала над плитой, над головой их нового кока. Тот не замечал этого. Исполняющим обязанности кока на 'Обсидиановой бабочке' теперь был этот купленный на базе РЗМ робот. Еще один прибавившийся член экипажа 'Обсидиановой бабочки'. Новейший, из современной органопластмассы, так называемый монофункциональный, безличностный. Большой конус на гравитоподушке с множеством рук, немного похожий на паука. Он не говорил, не было у него такой функции, и хоть слышал, но непонятно, понимал ли что-нибудь. Новый робот теперь постоянно возился у плиты, вместо потерявшего трудоспособность Титаныча, находился там всегда.
— Ну, давай сыграем еще сет, — сказал Конг. — Очко форы тебе даю, все-таки ты — поверженный противник.
На время полета пиратам даже поставили бочку слабенького пива, и от нее они почти не отходили.
— Пиво — это благородно, — это появился не вполне трезвый Джеррисон. — Благородно так поступать с противником. За это уважаю. У меня от этого пива даже новая болезнь открылась, неизвестная науке. Изнурез. Изнурило меня пиво, замучился его через себя пропускать.
Несмотря на редкую болезнь, рукастый Джеррисон все мастерил из подобранных в марсианских песках золотых самородков разные ювелирные украшения, даже изготовил себе золотые зубы. Подъезжал со своими колечками и кулонами к Левкиппе, но, конечно, был в очередной раз с раздражением отвергнут.
— Вот отсижу и организую фирму, — мечтал сейчас Джеррисон. — Сафари в прошлое, в хрен знает какую эру. Буду туристов туда возить — на динозавров охотиться. Томсона егерем к себе возьму. Он ничего не умеет — только стрелять.
— Пока еще ни разу не попал, — заметил Конг.
— А здесь фабрику организую по выделке динозавровой кожи, — продолжал Джеррисон. — Чемоданы, портфели, пояса. Сумочки для баб. Машины хорошие поставлю. По новейшей технологии, чтоб двигатели на энергии времени, как у древних индейцев.
— Да нет, — отозвался Томсон. — Я долго думал и вот что решил: как только построят машину для возврата во времени, подамся в прошлое, в семнадцатый век, к пиратам.
— Давай подавайся, — заметил Конг. — Тогда уж, наконец, наверняка избавимся от тебя.
— Вот расскажу ребятам, там, в семнадцатом веке, про это золото, — продолжал Томсон. — Мол, золото, которое вы так любите, добыто на Марсе. Удивятся, наверное. Не нравится мне в веке двадцать втором. Нету сейчас размаха для меня. Таким хулиганам, как я, только к пиратам, — завершил свою речь Томсон.
Диана внезапно хлопнула в ладоши — уничтожила врага всех женщин — моль:
— Развелась здесь, пока мы на Марсе по пустыне гуляли, — будто о чем-то задумавшись, сказала она. — А котята за это время выросли и уже научились моль ловить. Укусика вон, дожидаясь нас, всю кожаную мебель от голода обгрызла. Диванами и креслами питалась. Находчивая. Но ничего, дождались, продержались. И Карпуша тоже, молодец. Смотри, не обиделась совсем.
Это Укусика, ласкаясь, тыкалась ей в ладонь своей круглой теплой головой — соскучилась по людям. Подросшие котята карабкались по штабелям золотых слитков.
— Эх, руки скучают по работе, — доносился из-за них голос Титаныча. — Побыстрее бы в родной дом, на родную кухню, — уже не в первый раз за эти дни повторил Титаныч, хотя никаких рук у него сейчас не
