выживут тут бабы и детишки без мужиков. Обезлюдишь Волгу, и кочевники на наши земли бросятся.
Великий князь сурово молчал.
— И когда это было? — вновь начал Морозко. — Тех, кто наших воинов порешил, уж и в живых-то нет. А сын за отца — не ответчик.
— Умеешь ты уговаривать, воевода.
— Так ведь сам посуди…
— Ладно! — вдруг резко оборвал Святослав. — Сказал уже, что умеешь уговаривать.
Воевода Морозко и впрямь умел уговаривать. Великий князь на копье взял город, спалил его дотла, но из захваченных мужчин казнил только сорок человек. Их головы украсили погребальные ладьи погибших в бою дружинников.
ГЛАВА ВТОРАЯ
После разгрома войска буртасов Святослав, не тронув более ни одного селения, вступил в земли Хазарского каганата.
И никого не обнаружил. Ни жителей, ни беглецов буртасов, ни пограничных дозоров хазар. Перед ними лежала пустая и горькая полынная степь.
— Может, это еще не Хазарский каганат? — растерянно спросил великий князь.
— Он самый, — убежденно сказал Морозко. — Это приграничная пустошь, за которой следят. Дозволь, княжич, дозоры послать из моих дружинников.
— Почему не из моих? — взъерошился великий князь.
— Мои — поопытнее.
— Ну, давай из твоих…
Морозко отдал приказ, и из его дружины тотчас же выехали три дозорных тройки. Первая пошла по центру, остальные по левому и правому флангам. И довольно скоро скрылись из виду.
— И что нам дальше делать? — спросил Святослав с явным неудовольствием.
— Ждать, — пожал плечами Морозко.
Великий князь вздохнул. Он не любил ждать.
Он всю жизнь стремился сделать так, чтобы на ожидание был обречен противник.
Ждать, по счастью, пришлось недолго. Прискакал посыльный из центрального дозора.
— Впереди — брошенное селение. Там один старик с колокольчиком.
— Старик? — спросил Морозко. — Почему сюда не привез?
— Святой он. Таких нельзя трогать, может черноту послать.
— Поехали, — сказал Святослав и первым тронул коня.
Доехали быстро. Селение оказалось маленьким, каким и полагалось быть селищу пограничному. Но никаких пограничников здесь не было, а с места на место ходил оборванный старик в накидке с капюшоном и колокольчиком в руках.
Он кругом обошел великого князя, который все время старался оказаться к нему лицом. Святослав смутно о чем-то догадывался, но долго не решался, видя перед собою какого-то ненормального дервиша. И этот дервиш все кружил и кружил вокруг него, позванивая колокольчиком. Это уже начинало надоедать…
Но тут великому князю показалось, что этот странный дервиш сделал ему знак следовать за ним. И великий князь пошел, положив руку на рукоять кинжала. Неожиданно старик оглянулся и остро, не по- стариковски, посмотрел на него.
— Неслых, — скорее по какому-то озарению, нежели по памяти, сказал Святослав.
— Будь здрав, великий князь, — ясным голосом сказал дервиш. — Как там мой дружок Живан?
Великого князя поразила белоснежная седина дервиша. Седыми были длинные, еще густые волосы, усы, клинообразная борода, достигавшая груди. И поэтому он чуть задержался с ответом.
— Дядька мой жив покуда.
— Слушай меня внимательно, великий князь. Первое, самое главное: ни при каких условиях не принимай битвы ниже этого селища. Кругом сплошные затопленные луга, о которых хорошо известно хазарам. Они дадут тебе сражение на заросшей свежей травой топи, где не только кони, но и дружинники твои увязнут до колен.
— Прими мою благодарность. Но я не привык отступать.
— Это не отступление. Это обход неудобной позиции. Иди к узкому междуречью меж Волгой и Доном, я сам проведу тебя. За Доном живут хазарские печенеги, которые настолько претерпели от хазар, что приняли христианство и объявили себя свободными. Они отвоевали проход по побережью Черного моря вплоть до кавказских степей, откуда постоянно и нападают на хазар. Печенеги проводят тебя в эти степи, где ты сам выберешь место для битвы. И туда же направят берендеев и черных клобуков, как только они подойдут.
— Еще раз прими…
— Дозволь досказать, времени у нас немного. Хазары строят войско всегда в одном порядке. Слева от тебя окажутся белые хазары — легковооруженная конница, которая промчится вдоль твоего фронта, осыпая дружинников тучей стрел. Едва они проскочат, как с правой стороны вылетят в атаку черные хазары, в броне и с длинными дротиками. Они попытаются расстроить твои ряды, после чего на тебя двинутся основные хазарские силы.
— Мы выстоим…
— Не надо выстаивать ценой потерь своих воинов. Надо выбрать такое место, где можно было бы как слева, так и справа спрятать твоих союзников черных клобуков и берендеев. Как только белые хазары пойдут в атаку, в спину им немедленно должны ударить черные клобуки. Они — степняки, значит, стреляют без промаха. И будут стрелять в спины. Это спасет твоих воинов, но не спутает отработанной битвы хазар. Они все равно бросят в бой черных хазар, а вот им в спину должны ударить берендеи. Они хуже стреляют, но ты отдашь им харалужные мечи и поставишь задачу резать подпруги черных хазар.
— Ты знаешь о харалужных мечах?
— Я служу Неслыху.
— Ты неплохо провел эту битву.
— Я — воин, великий князь. Я служил твоему отцу великому князю Игорю.
— Ты достоин высокой награды.
— Я прошу о ней. Возьми меня с собою, я должен увидеть, как ты навсегда покончишь с Хазарским каганатом. Я не обременю тебя…
— Ты не выдержишь этого перехода.
— Я еще крепок. Дай мне коня, а уж в седло я вскочу сам.
Великий князь молча обнял старого воина и крепко прижал к груди.
Заводные кони были в дружине Морозко, и Святослав сразу послал за ним. Морозко тут же прискакал с заводным конем, но неожиданно резко осадил его, едва увидев старика. Потом вдруг, бросив поводья коноводу, спрыгнул с седла, упал на колени перед стариком и начал целовать его ноги.
— Батюшка! Батюшка мой!..
— Морозко… — старик вдруг качнулся, и Святослав с трудом удержал его. — Морозко, сын мой… Сын! Сын мой!..
Они, крепко обняв друг друга, уже катались по земле, рыдая и смеясь. Дружинники окружили их, но никто не осмеливался даже заговорить. Молчал и великий князь, пораженный этой неожиданной встречей отца с сыном в горькой полынной степи на самой границе Хазарского каганата.
— Устрой пир в честь отца, нашедшего сына, — сказал Святослав Сфенклу. — Ты это умеешь.
— Устрою.
Устроили. Сфенкл приказал заколоть и разделать заводную лошадь, а пока ее разделывали, в какой-то балочке разыскал съедобные травы и коренья, в которых разбирался лучше Святослава. Великий князь к тому времени лично поджарил конину на угольях, и пир удался на славу.
Правда, старец мяса не ел. Объяснил, что отвык от него, что давно питается только кореньями, дикорастущими плодами да травой. Зато травы, собранные Сфенклом, ел с удовольствием.
После пира завалились спать. А Святослав, ворочаясь на жесткой попоне, долго не мог уснуть, глядя в
