Народу в кафе собралось много, свободных терминалов пришлось бы ждать, но, похоже, сегодня не судьба была киевлянам пошарить в сети или порубиться в «Квейк». Ефима прямо от порога поманил рукой некий волосатик студенческо-металлического вида. В компании себе подобных юнцов, сплошь одетых в черное, новый знакомец младшенького из киевлян поглощал пиво «Степан Разин».
— Привет! — поздоровался волосатик. — Пипл, это Ефим из Киева. Не поверите, но НАШ.
— А это? — не слишком приветливо справился один из сидящих, указав подбородком на Шведа.
Взгляд у него был сверлящий и настырный — буравчик прямо, а не взгляд.
— А это мой приятель, — непринужденно пояснил Ефим. — Свой парень!
— Парню уже на пенсию пора, — пробурчал недоверчивый питерец.
Видимый возраст Шведа и впрямь не слишком отвечал среднему возрасту собравшихся. Любому из местных можно было дать от силы пятнадцать-семнадцать лет. Швед выглядел на тридцать; осталось порадоваться, что Рублев, со своими внушительными габаритами и отчетливо наметившейся лысиной, зайдет только минут через десять и станет наблюдать со стороны.
— Дедушка, пиво будешь? — ехидно спросил другой юнец, и в тот же миг Швед почувствовал, как его неумело и очень топорно прощупали на предмет сущности Иного.
Швед заранее прикрылся, но не совсем. Не стоило вызывать излишние подозрения, открываясь полностью, но и закрываться наглухо смысла не имело. Льва вряд ли примут как своего в компании котят. Впрочем, даже прикрытый Швед выглядел сильнее любого из присутствующих.
«Может, стоило кинуться совсем слабачком? — подумал Швед с некоторым беспокойством. — Разбегутся ведь, ищи их потом…»
— Пиво буду, — заявил Швед вслух, выдернул стул из-под пьяненького очкарика, сидящего за соседним столиком, и похлопал по плечу одного из Черных: — Подвинься.
Ему освободили место; освободили место и Ефиму, который не решился отбирать стул у кого-либо из соседей, а сходил за свободным через весь зал, к самому неудобному столику, стоящему вплотную к стойке.
— Из Киева? — поинтересовался обладатель взгляда-буравчика.
Но Швед, не обращая внимания на слова, протянул руку к пластиковой бутылке «Степана Разина». Внимательно изучил этикетку и брезгливо понюхал горлышко.
— Что за гадость вы пьете, — процедил он сквозь зубы. — Нет, что ли, нормального пива?
— Есть, — ответили ему. — «Хайнекен». По сотке бутылочка.
— Ну так сходи и возьми «Хайнекен». — Швед полез в карман и бросил на столешницу две голубенькие тысячные бумажки. — Дедушка угощает.
Секунды две все молчали, напряженно и выжидающе. Потом тот, к кому обращался Швед, явный лидер компании, все же сдался: сгреб деньги и протянул соседу. Сосед немедленно направился к стойке.
Вернулся он с нераспечатанной пачкой сигарет в руках.
— Дедушка, я еще курева прикупил. Ты не против? Пиво сейчас принесут.
— Меня зовут Швед, — сказал Швед. Достаточно жестко, но ничуть не агрессивно.
И протянул ладонь для рукопожатия. Разумеется, заводиле этой компании.
— Тоба, — представился заводила.
Остальных звали примерно так же: Хатан, Лодик, Лентяй, Руст, Бэха и Косяк.
Похоже, «Хайнекен» примирил подростков с присутствием дедушки, благо бармен не заставил себя долго ждать.
— Ты умеешь пользоваться силой? — спросил Тоба, безошибочно определив статус Шведа как старшего. О Ефиме Тоба временно забыл.
— Умею.
— А ходить в туман?
— В сумрак, — поправил Швед машинально. — Умею, конечно.
— Вы называете это сумраком?
— Да.
— И много вас… в Киеве?
— В каком смысле? — изобразил непонимание Швед.
— Ну, вот таких, избранных, сколько вас?
Швед пожат плечами:
— Я да Ефим. Есть еще девчонка одна, но она в Киеве осталась.
— У, — сожалеюще протянул Тоба. — Так вы, выходит, дикие совсем. Повезло, что на нас наткнулись, честно.
— Это Ефим наткнулся, — уточнил Швед.
— Все равно повезло. И чем вы там у себя занимаетесь?
— В Киеве?
— Угу.
— Живем. — Швед снова пожал плечами. — А чем мы можем заниматься?
— Ну, — принялся развивать мысль Тоба, — вы ведь не обычные люди. Вы выше. А значит, ваш путь особенный, не похожий на пути обычных людей.
— Не знаю, — беспечно сказал Швед. — Я не задумывался. Живу, и все. Хорошо хоть, пахать на дядю не приходится. И бояться никого не нужно, ни ментов, ни гопников. Чем не жизнь?
— Это не жизнь, — фыркнул Тоба. — Это бирюльки. У таких, как мы, должна быть особая цель.
— Поделись. — Швед приложился к пиву. — Может, проникнусь.
— Например, наращивать силу. Правильно я говорю, пипл?
Пипл нестройно загудел, дескать, ясен перец, кто б сомневался.
— А зачем? — поинтересовался Швед, причем вполне искренне.
— Как зачем? — опешил Тоба. — Чтобы быть лучшим!
— Там мы с Ефимом и так лучшие. — Швед фыркнул. — Куда еще-то?
Подобное заявление наверняка вызвало бы у Лайка или Ларисы Наримановны приступ гомерического хохота, но роль требовала, куда деватьея…
В кафе вошел Рублев, попыхивая сигаретой. Вид он имел отрешенный. Никто из Черных на него внимания не обратил, поэтому оборотень спокойно и непринужденно прошествовал к стойке, заказал «Отвертки» и поинтересовался, когда освободятся терминалы. Бармен ответил в том смысле — что кто ж знает? Жди, мил-человек, авось кто и освободит.
Рублев остался за стойкой. Швед его почти не видел — мешала увешанная дождевиками стойка- вешалка. И не чувствовал. Оборотень маскировался..
— Это вы у себя в Киеве лучшие, — снисходительно сообщил Тоба. — А тут… Хотя тебя, дедушка, я к себе в бригаду взял бы. Имеется начальный уровень, имеется.
Швед усмехнулся.
— Далась мне твоя бригада, — сказал он с иронией. — Я — стрелок вольный. Это Ефима вон на всякие художества тянет. А меня — нет.
— Но это же скучно, — встрял обладатель взгляда-буравчика, прозывающийся Рустом. — Иметь такой дар и не пользоваться?
— Почему же не пользоваться? — возразил Швед. — Я, например, у рыночных бандитов деньги тырю. И доход приличный, и честных людей не обижаю.
— Гораздо больше можно взять в большом магазине. — фыркнул Тоба.
— А зачем? — не дал ему договорить Швед. Вопрос поставил Черного в тупик.
— То есть… как зачем?
— Зачем мне больше, если и бандитских денег хватает? С лихвой? Раз в месяц на вещевуху наведаюсь — в карманы не помещается.
— А остальное время чем занимаешься?
— Книжки читаю, — признался Швед. — Ну, на яхте еще ходить люблю, но это только летом.
— Скучно живешь, дедушка. Ну-ка, пипл, добивайте пиво и айда прошвырнемся. Покажем, что такое жить на полную катушку.
