— Коберника нет.
— Его вообще в Одессе нет. Брумель приехал?
— Да.
— А Иса?
— Приехал. Со Шведом шушукается. И Ефим уже тут, киевский который. Это правда, что тебя в Киев отзывают?
— Правда, Гена.
— У-у-у… — загрустил оборотень. — А кого вместо?
— Шведа.
— Так я и думал! — немедленно повеселел Гена.
Со Шведом он был весьма дружен — с кем еще дружить дельфину, как не с завзятым мореходом- яхтсменом?
Шведа в Одессе знали и любили. Арик вообще плохо представлял себе Темного, который не любил бы Шведа, рубаху-парня и душу любой нормальной компании. Арик также сознавал, что Шведу очень трудно будет перейти от панибратских отношений с коллегами к отношениям типа «начальник подчиненные». Но в преемника практически уже экс-глава причерноморского Дозора все же верил. Командует же Швед у себя на яхте, в конце-то концов? Значит, сумеет командовать и на яхте побольше, размером с весь юг Украины… У моряков вообще все в порядке с субординацией, в этом Арик успел убедиться еще в мятежные двадцатые.
В актовом зале собрались все (за исключением Коберника) работники-одесситы, двадцать шесть человек. Плюс четверо из области, плюс трое из соседних областей.
Из этих двадцати шести лишь пятеро не работали в обслуге — подавляющее большинство собравшихся составляли сотрудники компьютерного отдела, шантрапа тинейджеровского возраста, которой Арик не позволял заработать на достаточно мощный компьютер незаконными методами. Эта публика день- деньской торчала в вычислительном центре, в подвале.
Пять оперативников на почти полуторамиллионный город и окрестности! Ну, шесть — если считать вечно отсутствующего Коберника. Причем один представляет собой серьезную силу только в море. Наверное, любой москвич оторопел бы от столь ничтожной цифры. Но ситуацию спасало то, что у Светлых в Ночном Дозоре оперативников было вообще всего двое помимо шефа. Идеи Света в вольном городе Одессе были не слишком популярны…
«Как же все-таки нас мало…» — в который раз подумал Арик, автоматически улыбаясь залу и приветственно покачивая ладонью.
Компьютерщики нахально прощупывали сквозь сумрак Тамару, пришлось немедля пресечь.
— Здрасьте, Аристарх Виталия!
— Здрасьте, здрасьте…
Швед болтал с земляком (Исой), Ефимом и херсонцем Брумелем. Лайка нигде не было видно.
«Интересно, — мысли плавно перетекли в новое русло, — а Завулон придет? Хотя оно ему разве надо?»
— Садись. — Арик заботливо усадил Тамару рядом с Барухом Штейном, грустным пожилым евреем, ведающим всей бухгалтерией Штейн ведал бухгалтерией уже тогда, когда сгинувший белый офицер инициировал молодого и несмышленого Турлянского в беспокойной Одессе без малого век назад. Причем даже тогда ведал далеко не первое десятилетие.
Бухгалтер приветственно приподнял сетчатую шляпу (точно такую же, как у Шиндже, — мельком подумалось Арику):
— Мое почтение, мазель!
— Здравствуйте. — Тамара приветливо улыбнулась и села в кресло.
Арик ободряюще погладил ее по руке и пошел на узкую сцену. Едва он поднялся по ступеням, в зал вошел Лайк. Нахмуренный и бледный, во всяком случае, бледнее обычного. На обещанное и, как всегда, блистательно исполненное Шведом жаркое с летним салатиком начальство пожаловать не изволило, пришлось умять самостоятельно. Хорошо хоть, подоспевший вечером Ефим помог. Ни Лайка, ни Завулона Арик не чувствовал всю ночь; возможно, они покидали Одессу.
А следом за Лайком вошел инквизитор.
В принципе, передача дел не требовала присутствия инквизитора. По крайней мере, когда в должность вступал Арик, из высокопоставленных гостей присутствовали только Лайк да шеф Дневного Дозора Крыма. Более того, сам факт присутствия Иного, не являющегося Темным, в офисе Дневного Дозора был маленькой сенсацией. Теоретически такое допускалось, но на практике происходило очень редко. Кто же любит допускать чужаков в святая святых?
Стало тихо.
Инквизитора Арик помнил по недавнему экстренному заседанию на восемнадцатом этаже «Советской» — именно он конвоировал тогда питерских дозорных. Ранг его был явно невысок. Арик не сумел распознать, кем был инквизитор раньше, Темным или же Светлым. Какая, в сущности, разница, кем он перестал быть, когда ушел в Инквизицию, — другом или врагом? Ключевое слово — «перестал». Инквизитор уселся в крайнее кресло первого ряда, а Лайк поднялся к Арику на сцену.
— Добрый день, коллеги, — ровным голосом поздоровался Лайк. — Я понимаю, лето, жара, но мы сегодня засиживаться не станем. Да и гость наш явно спешит. — Лайк зыркнул в сторону инквизитора. Тот невозмутимым китайским болванчиком-восседал в стороне от всех. — У меня для вас две новости, — продолжил Лайк. — С какой начать, с хорошей или с неизбежной?
Компьютерная шантрапа, как и положено шантрапе, заметно оживилась и зашумела.
— Главное, чтоб не с плохой, — заметил кто-то с места.
— Ладно, начну с хорошей, — решился Лайк. — Ваш… пока еще ваш шеф Аристарх Турлянский, как все прекрасно знают, выполнял особую миссию под тройным патронажем. При выполнении миссии он отличился, сослужив отменную службу делу Тьмы.
В руках Шереметьева возник продолговатый конверт. Печати, коих на конверте насчитывалось целых три, торжественно светились в сумраке.
— За особые заслуги перед Тьмой Аристарху Турлянскому, Иному, Темному, даруется исключительное право отныне носить сумеречное имя. Прошу позволения вскрыть конверт.
— Вскрывайте, — сказал с места инквизитор.
Лайк провел ладонью над печатями, и они тотчас померкли. Сила дрогнула и перетекла; охранные заклинания утратили мощь и рассыпались незримым прахом.
— Зваться тебе отныне Озхар, Темный маг. Во славу Тьмы и волею ее.
— Засвидетельствовано, — буркнул инквизитор, по-прежнему не вставая, но что-то делая с амулетами под балахоном. Арик почувствовал, как его грудь, там, где в сумраке ровно светилась регистрационная печать При-черноморского региона, на мгновение обожгло. Снова перетекла Сила, на этот раз совсем близко, почти коснувшись кожи.
И Арик стал Озхаром. А инквизитор наконец-то встал, качнул подолом серого балахона и попытался уйти одним из своих путей. Но из офиса Дневного Дозора уйти было не так-то просто.
— Не отсюда, коллега, только с улицы, — мягко напомнил Лайк. — Проведите инквизитора к выходу, будьте любезны.
Кто-то из молодняка с готовностью вскочил и проводил, а через пару минут вернулся.
— Ушел! — сообщил он не то Лайку, не то свежепоименованному шефу, не то присутствующим.
— Ну, вот, — удовлетворенно заметил Шереметьев. — Теперь, когда остались все свои, переходим к неизбежному. Впрочем, я вижу, что все равно ни для кого это уже не новость. Темный маг Озхар переводится в штат Дневного Дозора города Киева. На его место назначен всем вам хорошо известный Дмитрий Шведов, сотрудник николаевского отделения. Швед, будь добр, поднимись, поприветствуй подчиненных.
«Озхар, — подумал бывший одессит, будущий киевлянин, пока Швед шел к сцене. — Наверное, сначала странно будет слышать это ушами, а не душой. Но привыкну, никуда не денусь».
Швед что-то говорил собравшимся, не шибко весело говорил, но покорно, явно уже смирившись с новой ответственностью. Молодняк даже оживленно похлопал импровизированной речи Шведа, после чего
