стеклопакеты, так легко внутрь поста они ни за что не проникли бы.
— Кекс, за мной! Батон — остаешься снаружи у окна. Только за углы не суйся, целее будешь.
— Ступеньку! — вздохнул Кекс и полез отмычке на закорки.
Пока Кекс забирался в окно, Псих осмотрел комнатную дверь, немного выждал и медленно отворил ее. Открылся темный и такой же пыльный, как и комната, коридор. Добыв фонарик, Псих выскользнул за дверь, предварительно поманив Кекса за собой.
Коридор был совсем короткий и упирался в крохотную лестничную площадку. Псих явно стремился на второй этаж.
Лестницу миновали благополучно. Перед дверью в верхнюю комнату Псих замешкался. Кекс понял почему: верхняя комната занимала почти всю площадь этажа; обращенная к дороге стена была полностью стеклянной, и прилегающие к ней стены большею частью тоже. Кирпичной оставались лишь задняя, противоположная от дороги стена, да два простенка, образующие углы с нею.
Со скрипом отворилась дверь. Дневной свет просочился в коридор, делая его ещё более пыльным и унылым, чем в свете фонари. Псих заглянул в комнату.
Даже из коридора было видно, как у левой стены, у самого стекла, рыжеет мочало. Кекса аж передернуло — вид мочало имеет весьма неприглядный, а уж воспоминания навевает…
— Вот зараза! — произнес Псих с досадой, и в виду он имел вовсе не мочало. Он глядел направо, в дальний от дороги каменный угол.
— Что там? — почему-то шепотом спросил Кекс.
— Нету сейфа. Был, да сплыл. Сам погляди.
Кекс заглянул в дверной проем, над плечом напарника. В углу, между вешалкой на три крючка и краем большого стола-пульта, оставалось пустое место, примерно метр на полметра. Именно тут пыль лежала гуще, чем в центре комнаты и образовывала на полу правильный и ровненький прямоугольник.
— Опа, — пробормотал Кекс. — А ведь я такое уже видел!
— Не понял, — протянул Псих и покосился на напарника. — Что видел?
— Пыль на полу, — пояснил Кекс охотно. — Причем именно там, где ожидал увидеть сейф.
— Значит, — пожал плечами Псих, — Покатилов рассказывает нам далеко не все. Хотя чему тут удивляться?
Глава девятнадцатая
Все было для Сиверцева новым и непривычным — и мрачноватые сталкеры-контрактники, и ученые- полевики, больше похожие на тех же сталкеров-контрактников, и ещё более мрачные инструкторы из вояк, а главное — то, чему инструкторы обучали, единственное, что оказалось более-менее знакомым из снаряжения, — ярко-оранжевый исследовательский спецкостюм. Сиверцев и его бывшие коллеги-цитологи хоть никогда в Зону и не ходили, но обязательный еженедельный тренаж для них никто не отменял, поневоле обучишься. Костюм да входящая в комплект химзащиты аптечка — вот и все, чем Сиверцев теоретически умел пользоваться.
Легкий бронежилет он несколько минут растерянно вертел и руках и совсем уж было собрался вернуть в шкафчик, но инструктор похлопал его по плечу и посоветовал:
— Бери, бери. Ерунда, конечно, от фауны не спасет, от пули тоже. А вот от бандитского дробовика, если не в упор, — вполне. Так что изволь нацепить…
Пришлось надеть. А куда деваться? Назвался груздем — полезай куда положено. В бронежилет, например.
Сталкеры из группы сопровождения вооружались устрашающего вида автоматами — название Сиверцев забыл уже через несколько минут и не мог вспомнить, сколько ни пытался, а переспрашивать было как-то неловко. Ученым выдавали пушки по скромнее. Сиверцеву досталось нечто без приклада и с довольно толстым пулевым каналом. Название Ваня опять же моментально позабыл.
— Вот предохранитель, — устало объяснял инструктор. — Вот спусковой крючок. Это пояс с боеприпасом, потом наденешь. Заряжается вот так.
Как оказалось, все было не так уж и сложно, хотя в оружии Сиверцев разбирался лишь немногим лучше среднестатистической блондинки.
— А чё это вообще за устройство? — опасливо поинтересовался Сиверцев, плюнув уже на все, в том числе на ложный стыд неофита. — Помповуха, что ли?
— Ага. Дробовик, — пояснил инструктор с прежними интонациями. — Целиться не обязательно. Главное, чтобы своих в поле зрения не было. А так — и собаке башку снесет, и от зомби, в общем, поможет. Бери, наука, не дрейфь. Для салаги — самое то, главное — с предохранителя не забудь снять. Ну и про своих в поле зрения помни, ещё раз подчеркиваю. И не говори потом, что тебя не учили.
Еще Сиверцеву дали довольно здоровый нож в брезентовых ножнах; ножны крепились к спецкостюму широкими лямками с застежкой.
Пять часов в сборах пролетели совершенно незаметно. А потом явился Тараненко, погромыхал, посмеялся с кем-то в соседнем помещении, перехлопал всю команду по плечам в спецклассе и буднично рявкнул на всю округу:
— Ну что, орёлики, скоро выходим! На обед — товсь! Оружие и боеприпасы оставляем тут. Моршевич, а ты головой отвечаешь, чтоб ничего на сантиметр не сдвинулось! Будет как в прошлый раз — сам патроны в Зону потащишь!
Один из инструкторов уныло щелкнул каблуками и со вздохом махнул рукой. Тараненко и ещё несколько старичков засмеялись чему-то своему.
Дробовик и нож Сиверцев оставил у шкафчика со своей гражданской одеждой. Никто, в том числе и Моршевич, не возразил.
Обед Сиверцев заглотил, не ощутив вкуса и даже не запомнив, с кем сидел за столиком.
Голова шла кругом, а перед самым стартом его начала пробирать мелкая дрожь. Занявший соседнюю лавку в вездеходе парень-химик, которого, кажется, звали Коля, сочувственно на Сигерцева косился. Пришлось напрячься, собраться и перестать дрожать.
— Ты в первый раз, что ли? — снизошел до вопроса химик.
— Угу, — буркнул в ответ Сиверцев.
Химик глубоко вздохнул и попытался успокоить.
— Да не так там и страшно, — сказал он без особой уверенности. — Особенно под защитой таких мордоворотов…
Передние сиденья занимали сталкеры-вояки действительно внушительных габаритов. Было их шестеро.
— Наука, — с ленцой пробасил один из них, услышав реплику Коли. — Берегите китов!
Все киты-мордовороты жизнерадостно заржали, и Сиверцеву неожиданно стало чуть легче.
«А и в самом деле, — подумал он. — Для многих такие выходы — просто работа. Ежедневная и рутинная. Как для меня возня с пробирками у Баженова».
— А какой нынче выход у тебя? — поинтересовался Сиверцев у химика.
— Четвертый, — сознался тот и смешно пожевал губами.
Последним в вездеход забрался Тараненко. Задержался в проёме люка, повертел головой:
— Все тут? В сортир никто не забыл? Помолились?
Ответов он, похоже, не ждал, потому что вопросы задавал подряд, без пауз.
— Двинули! — рявкнул он под занавес, и все, кто был в вездеходе, вдруг хором проорали:
— К черту!
Кроме, разумеется, Сиверцева. Обычаи группы Тараненко ему предстояло постигать в боевых условиях — в полном смысле этих слов.
Лязгнул затворенный люк. Вездеход всхрапнул, дернулся и медленно выполз во внутренний дворик института. Потом взобрался по наклонной аппарели на прицепленную к грузовику длинную платформу. Грузовик тронулся, но долго не мог набрать приличную скорость, потому что все время притормаживал
