листах найденных мною книг. Российские, казахские, белорусские, узбекские… И ни одного украинского. Но украинские авторы, в отличие от издательств, попадались. Вот, например, сейчас я достал из рюкзака томик Гоголя. Хотя, какой из Гоголя украинский автор. Малороссийский.
В детские годы и в юности я читал в основном фантастику и фэнтези, но после того, как побродил по Зоне, как-то к этим жанрам поохладел. Перефразируя того же Гоголя: «Тому не интересно читать про чёрта, у кого чёрт за плечами». В общем, сейчас я читал в основном классиков. Тех самых, которых так не любил в своё время в школе и считал отстоем. Всё течёт, всё меняется… Нет, против современных авторов я тоже ничего не имею, даже покупал книги некоторых из них для пополнения своей «походной библиотеки». Но среди современных писателей таких, кого бы хотелось перечитать хотя бы второй раз, не так уж и много. Так что приходится довольствоваться в основном несовременными. Улёгшись на кровать, я наугад раскрыл довольно потрёпанный томик, и на пожелтевшей от времени бумаге сразу зацепился взглядом за знакомые строки. «Чуден Днепр при тихой погоде…» Пошарив рукой по стоящей рядом табуретке, я налапал там банку холодного пива, только что принесённую из холодильника, в каковой попавшую незадолго до этого из рюкзака. Баночку пива могу себе позволить. На белый свет вылезать ещё не скоро… К тому же, Гоголь под пиво идёт хорошо…
На второй день моего затворничества под пиво хорошо пошёл Есенин, на третий — граф Толстой (тот, который Алексей Константинович). Под вечер третьего дня поступил доклад от Татарина о том, что наконец-то прибыл последний из ожидаемых зомби. Прибыл — это хорошо. Но, чтобы не лазить в схрон — из схрона лишний раз, и не демаскировать его лишними следами, процедуру передачи товарно-материальных ценностей я решил перенести на завтра.
Завтра я проснулся ни свет ни заря под противный зуммер будильника ПДА, умылся, оделся, выпил чаю, и начал собираться с вещами на выход. Сразу после встречи с подопечными я собирался тронуться в путь, и, чтобы застать больше короткого зимнего светового дня, саму встречу я решил провести ещё затемно. В конце-концов, для чего у меня ПНВ? Согласно плану, мероприятие должно было происходить на полянке метрах в трёхстах от схрона. Зомби должны были подходить туда по одному, и, поменяв контейнеры, заполненные артефактами, на пустые, возвращаться каждый на свой пост. Таким образом, церемонию в любой момент должно было охранять не меньше десяти душ. Точнее, тел. Есть ли у зомбей души — вопрос открытый. И, наверное, будет открытым ещё долго. Насколько я помню, богословы даже с наличием души у женщины определились не так давно. До этого сильно сомневались, есть у женщин душа, али нету… А тут им ещё зомбей подкинули. Будет о чём священникам дискутировать ближайшую тысячу лет.
ПНВ я включил сразу же, как только за мной захлопнулась дверь схрона, и по коридору шёл уже наблюдая всё в зеленоватом свете. Пенёк с гудением приподнялся, и я вылез наружу, сразу встав на след, оставленный в выпавшем за моё пребывание под землёй снегу специально прошедшей рядом парой зомбей. Мимоходом отметив про себя, что надо бы заменить электропривод пенька на гидропривод, чтобы шуму при открывании-закрывании было поменьше, я двинулся по следу. Когда я вышел на место сбора, зомби, прошедшие возле выхода из схрона, меня уже ждали. Начался муторный процесс обмена контейнерами. Одни контейнеры забрать, положить в рюкзак. Другие взять из рюкзака, отдать зомбям… Заодно проверить у них экипировку, оружие и боеприпасы…
Наконец контейнеры были обменяны, их содержимое проверено, запас патронов у подопечных пополнен, и они отправились на свои позиции. Между моментом, когда я закончил с этой парой, и появилась следующая, получился небольшой перерывчик минут в пятнадцать. И всё повторилось снова… И снова…
Тяжёл труд сталкера, но работа кладовщика тоже не из лёгких. К моменту, когда от меня отошла предпоследняя пара зомбей, и должна была подойти последняя, уже рассвело. Не то, чтобы совсем, но видимость почти приблизилась к дневной. Последняя пара должна была остаться со мной и после передачи артефактов, и сопровождать меня до границ Зоны вместе с Татарином и ещё одним зомби. Чтобы можно было двигаться нормально. С авангардом, арьергардом и боковыми охранениями. Если есть такая возможность — грех её не использовать. Приём-передача товара меня порядком вымотала. Каждый раз при подобных операциях я во мне просыпалось сочувствие к Сидорычу и другим торгашам в начале их карьеры. Сейчас-то они подобной фигнёй не занимаются. Есть помощники, наёмные работники… А раньше такой вот процесс приёма-передачи матценностей, да ещё и совмещённый с торговлей, происходил у них почти каждый день с утра до ночи. Но овчинка выделки стоила. Сейчас и Сидорыч, и пара-тройка других сноровистых дельцов, расчистивших себе локтями и зубами путь на торговый Зоновский Олимп, лично в Зоне почти не появлялись, а руководили процессом из просторных кабинетов в Киеве. Сидорыч сейчас даже в депутаты Рады баллотироваться собирается. На кой ему эта политика — не понятно. Разве что депутатская неприкосновенность…
Под хруст удаляющихся шагов зомби я позволил себе немного расслабиться. Хорошо бы присесть, или прилечь, но присесть тут было не на что — подходящих пеньков или поваленных стволов деревьев не наблюдалось. А прилечь — это раскатывать коврик, потом скатывать. А время отдыха ограничено. Пока коврик достанешь из рюкзака и размотаешь — и «перерыв» закончится… Внезапно мои вялотекущие размышления о моей же нелёгкой доле кладовщика и необходимости отдыха были прерваны. В окружающей обстановке что-то изменилось.
Ещё не поняв, в чём заключаются эти изменения, я моментально взял автомат наизготовку, и, пригнувшись, сделал оборот вокруг своей оси, готовый при обнаружении опасности сразу упасть в снег. Точнее, я начал делать оборот. Но обернуться у меня получилось только на сто восемьдесят градусов. После этого я обнаружил прямо перед собой где-то на расстоянии пятнадцати метров неподвижно стоящую невысокую фигуру в сером балахоне. Первая моя мысль была: «Бюрер!». Но бюреры вроде ростом пониже, да и балахоны у них коричневые… Хотя, Зона постоянно меняется. Возможно, у бюреров появились дети — акселераты. И стали носить серые балахоны. Потому как серые балахоны — это модно и рулёз, а старые родительские коричневые — это полный ацтой.
Обнаружив таким образом перед собой неслышно подобравшееся ко мне сзади почти вплотную существо, я не стал сразу давить на спусковой крючок. Во-первых, если это бюрер, то толку будет маловато. Большинству других сталкеров этот телекинетик на таком расстоянии просто не дал бы такого сделать. Но я-то не «большинство», на спуск нажать смогу, но вот куда при этом дёрнется автомат, и не сможет ли это чудо в балахоне остановить или отклонить пули — это большой вопрос. Так что не стоит мне проявлять агрессивные намерения раньше времени. Бюрер, если это действительно бюрер, просочившись через плотное кольцо моей охраны, давно мог бы уже мне сделать какую-нибудь бяку. Ан нет, стоит неподвижно, и ни словом, ни делом агрессивности не проявляет. Кстати, интересно, а как он смог пройти сквозь довольно плотный заслон из моих зомби? Эх, был бы на мне сейчас обруч… Я бы этого незваного гостя издалека почуял.
Так мы пару секунд и простояли друг напротив друга в полной тишине. Кстати! Я понял, какие именно изменения в окружающей обстановке заставили меня насторожиться. Тишина! Внезапно исчез скрип шагов удаляющейся пары зомбей. А они ещё не ушли настолько далеко, чтобы я их не слышал. Внезапно остановиться они тоже могли только в случае возникновения угрозы. Но всё это я вывел только сейчас, задним числом. А тогда было не до раздумий. В Зоне внезапное изменение обстановки, даже такое незначительное, как сейчас, почти всегда означает угрозу. Что и было только что убедительно продемонстрировано.
Внезапно у меня в голове возник голос. «Кгхм… Вы не возражаете, если я подойду поближе? Уверяю, у меня нет агрессивных намерений».
«Вот так сходят с ума…» — расслаблено подумал я. Хотя… Если в Зоне куча монстров — телепатов, то почему бы кому-то из них не использовать телепатию для общения с людьми? Голос, кстати, приятный, хорошо поставленный. И изъясняется незнакомец довольно культурно и правильно, чего в последнее время не только в Зоне, а и вне её редко услышишь… Интересно, а мои мысли он слышит? …А в ответ — тишина. Будем считать, что не слышит.
— Вы меня слышите? — это я уже вслух.
Снова ответ существа в балахоне сформировался прямо в мозгу.
— Да.
— Тогда, пожалуй, я возражаю. Вы меня слышите. Я Вас тоже. Значит, поговорить мы сможем.
