затопала за проводником. Рустам ничего не сказал, только головой покачал. Да что с девушки взять? Русские — они все такие, слишком гордые. Все сами, да сами. А как мужчина помочь хочет, так кричат, что это их унижает. Смешные.
Рустам остановился и показал пальцем через дорогу на ожидающего «джигита».
Нет, Лена не знала человека, который хотел с ней встретиться. Ничего примечательного: неказистая внешность, обыкновенная стандартная одежда служащего, спокойное уверенное лицо. Мужчина сидел в кафе за столиком у окна и, казалось, никуда не торопился. Да и она тоже никуда не торопится. Вечная спешка и сверх-усилия с погашением кредита отошли в прошлое. Можно расслабиться. Посидеть в кафе. Сколько ж она там не была?..
Лена попыталась вспомнить, но с некоторой тревогой убедилась, что это ей не по силам. Нет, наверняка она туда ходила. Но когда? И с кем? Ясно, что поход в одиночестве был ей не по карману. Но теперь — совсем другое дело.
Кивнув Рустаму, то ли благодаря, то ли приглашая разделить компанию, Лена с деловым видом перешла на другую сторону улицы, зашла в кафе и бесцеремонно уселась за столик мужчины.
— Вы хотели со мной встретиться? — спросила она на родном языке, даже не предположив, что собеседник может ее не понять.
Но мужчина и не подумал возмущаться такой неучтивостью.
— Вы — Лена Волкова?
— Да, это — я. Итак, тема разговора?
Мужчина чуть замялся.
— Знаете, я сначала представлюсь.
— Мне это неинтересно, — в Лене начало расти раздражение.
— И всё же. Илья Манжос. Вряд ли вы слышали обо мне.
— Да, это так, — Лена забарабанила пальцами по столешнице, как бы подгоняя нерасторопного собеседника.
— Вопрос у меня такой, — Илья напряженно и внимательно смотрел Лене в глаза, — вы же знаете — что такое шандар.
Это не был вопрос.
Лена действительно знала.
— Макс, очнись! Ты опять думаешь об этом.
Максим откладывает толстую книжку, которую держит, но не читает. Держит не в руках. У него нет рук. То, что я вижу — не более чем голограмма, скрывающая механические протезы.
— Да, думаю, — угрюмо говорит он, — ты, Оля, не переживай. У меня всё в порядке.
— В порядке?! В каком порядке?! Дурак! Кому нужны были твои жертвы? — и прикусываю язык, чтобы не сказать лишнего — врач запретил беспокоить.
— Перестань. Напомни, когда в Центр имплантации?
— Скоро уже. Пора собираться.
Я помогаю Максиму одеться. Он морщится, но помощь принимает — нет времени капризничать. Вести машину тоже приходится мне — по понятным причинам. Недовольство Максима растет, а он последнее время и так на нервах. Хорошо хоть быстро доехала — пробок не было. Центр расположен в двухэтажном здании, вокруг парк, со всех сторон зажатый небоскребами — богато живут. Сволочи.
О встрече договорено заранее, и нас пропускают без лишних хлопот, проводят по зеленой аллее к боковому входу и открывают дверь перед нами. Прежде, чем войти, я поворачиваюсь и смотрю на зелень, словно в последний раз вижу что-то живое. Не считать же живым главного врача Делиева.
Кабинет у него большой. Глаза разбегаются при виде инопланетных чудес. Живые кристаллы… Неувядающие цветы, распространяющие тонкие ароматы… Огромные раковины… Хорошая коллекция.
Приглашающий жест, и мы садимся перед ним на стулья из искрящегося темно-шоколадного дерева. Он — хозяин. Мы — долгожданные гости. Радушие его не знает границ. Делиев — сама предупредительность. Он рассказывает нам о своем Центре, об инопланетных безделушках, о том, во сколько ему обходится содержание медицинского комплекса. Такое впечатление, что он хочет завалить нас кучей ненужной информации и заморочить нам головы. Максим молча слушает, не перебивая, а я постепенно закипаю.
— Сколько? — резкий голос Максима перебивает главврача.
Делиев запинается, потом широко улыбается и довольно говорит:
— От тысячи восьмисот до семи тысяч четырехсот. Галактов, разумеется. Разная приживаемость, возможность отторжения, внешний вид, гарантия от года до двадцати пяти лет. Те, что дороже, разумеется, надежней. Именно их и советую.
— Я тоже за надежность. Семь четыреста — наша цена, — Макс произносит это, глядя в окно. Я не вижу его глаз. Он неловко лезет в сумку за картой оплаты.
Семь тысяч четыреста галактов. Это много, очень много. Но я молчу. Не важно, что для покрытия таких расходов надо будет всю жизнь вкалывать на этот долбаный Концерн. Ерунда, что и нашим детям, а их должно быть не менее трех — я всё рассчитала, придется заниматься тем же. Плевать… Хочется плюнуть в лицо главврача. Но я молчу и пытаюсь улыбаться.
Ведь всё это будет потом. А сейчас я хочу, чтобы Максим был счастлив, чтоб вышел из депрессии.
— Я вижу, у вашей девушки какие-то сомнения, — Делиев смотрит на меня в упор, а я не могу ответить, только киваю.
— Какие же?
Я проглатываю комок в горле и почти нормальным голосом говорю:
— Может, можно чуть дешевле? Вряд ли у дорогих имплантатов сильно различаются характеристики…
— Хотите ознакомиться? — главврач убирает улыбку с лица, зато достает пачку листков с фотографиями и текстом.
Макс поджимает губы.
— Максим, мы же договаривались…
— Да-да, Оля, я помню, — Максим криво улыбается, убирает карту обратно и берет из рук Делиева листки.
— Ознакомьтесь на досуге. И имейте в виду — в нашей клинике имплантаты самые качественные…
Договор подписан. Сумма оплачена. Наши карты оплаты стали картами выплаты кредита — с красными полосами по диагонали. Только прожиточный минимум будет обеспечиваться ими. У детей будут такие же. Первого я уже ношу. По утрам мне плохо, но это скоро пройдет. Шесть тысяч. Я согласилась. Только такой имплантат обеспечивает минимум требуемой чувствительности. Гарантия — двадцать лет. Приживаемость — девяносто восемь процентов. Период регенерации — пять дней. Я знаю — Максиму будет хорошо. Ради него я буду терпеть. Буду. Плачу я только ночью — Максим не видит слез. А мешки под глазами можно списать на что угодно.
…Красный песок. Раскаленное солнце. Геликоптер. В нем — напарник. Сборщики всегда работают в паре. Один ведет машину, другой собирает хлан. А шандар жаждет пищи…
Теплый вечер. Мы стоим на летней террасе. Утром Максим покинет клинику. Мне разрешили с ним
