Около выхода появилась девушка. Невысокая, тонкая, в черной облегающей одежде и с пустыми руками.
Она еще не успела повернуться, как бандит выскочил из шлюза, замахиваясь широким длинным тесаком. Блестящее лезвие было нацелено в шею девушке.
Я вздрогнул. Миротворец двигался очень быстро и по сравнению с девушкой был выше, крепче и тяжелее. Казалось, ничто не может ее спасти. Но я оказался неправ. Девушка шагнула к нападающему, слегка разворачиваясь, легко придержала его руками, и он пролетел мимо нее, кувыркаясь и падая на пластбетон.
Он тут же поднялся, повернулся, шагнул к противнице, делая обманное движение левой рукой, а правой нанося прямой удар в голову. Девушка подхватила его руку, развернулась, чуть ли не спиной к нему и, сделав шаг, легко толкнула. Мужчина с грохотом повалился.
Девушка не прикладывала никаких видимых усилий, а бандит раз за разом нападал и падал, упрямо вставал, бил и падал снова. Да, он был крепким и тренированным, но вскоре стала заметна его усталость. И через некоторое время девушка вообще перестала сдвигаться с места, просто отклоняя корпус и пропуская противника мимо себя.
Миротворец, наконец, понял, что с ним играют, что он вчистую проигрывает какой-то малявке. Ну, кто из этих крутых позволит смеяться и издеваться над собой? Они не признают поражений и поэтому терпят их. Он сорвал с пояса малогабаритный гранатомет и выстрелил в девушку.
Кумулятивная граната пробила стенку кабины лифта и взорвалась, бия багровым пламенем из люков и слабых мест. Огонь ослепил меня, и разглядеть, что стало с девушкой, я не мог. Только и оставалось, как броситься в ту сторону, чтобы самому прикончить бандита.
Он тоже плохо видел: заслонил глаза ладонью и всматривался в горящую и чадящую кучу, в которую превратил кабину.
Девушка спокойно стояла за спиной наемника, дожидаясь, когда тот насмотрится на огонь.
Глупцы. Эти псевдо-миротворцы не знали, с кем связывались.
Она похлопала его по плечу, он повернулся…
И тогда зель убила его.
8. Зельде
Теплые волны накатываются на берег к самым ступням. Каждый раз я инстинктивно поджимаю пальцы ног, хотя прекрасно знаю, что это просто вода.
Сколько раз я приходил и садился на берегу. Сколько раз я смотрел на закат. Сколько раз я видел Шандар.
О, Шандар!
Как прекрасна ты. Как быстра и сильна.
Твои руки, как струи воды. Теплой, неспешной, ярко-зеленой. Или холодной, стремительной, насыщенно-синей. Зелень и синева переплетаются, но никогда не соединяются вместе. Ты — как океан, в котором резвятся водяные драконы, шаловливо выпрыгивающие в воздух и с грохотом падающие обратно.
Твои движения легки и стремительны. Глаз не в силах уследить за тобой. Ты можешь исчезнуть, когда захочешь, и вновь появиться, когда пожелаешь.
Мерно гудит тонкая выделанная кожа водяного дракона, натянутая между раздвоенным концом древесного осота. Ты успеваешь бить в этот бубен и вить вокруг себя узоры смерти тонкой серебряной нитью. Словно кружевная ловчая сеть гигантского паука-рыболова, висящая в синей воде.
Нить тонко звенит, а маленький тяжелый шарик на ее конце гневно гудит, резонируя с бубном. Песня смерти.
Не каждому выпадает честь видеть танец зель.
Шандар ловит серебристую бусину открытой ладонью и застывает. Ее тело спокойно и напряжено одновременно. Черные свободные волосы по плечам. Горячий красный румянец на щеках. Взгляд превосходства над неуклюжими людьми.
Ах, Шандар!
Ты сводишь с ума всех.
И плевать, что ты не человек. Пусть ты зель, но ты — совершенна.
Шандар отпускает нить, кладет свернувшееся гибкое оружие в кармашек на поясе и идет ко мне. Я жду.
— Ты хотел увидеть меня? Ты увидел.
Она права. Но что мне сказать ей? Как я стану счастлив, если она будет рядом со мной? Что моя жизнь без нее подобна сброшенной коже красной жабы? Или что моя смерть смотрит мне в глаза?
— Скажи, почему у тебя такое имя?
— Его дали вы, люди.
— Ты даже не знаешь, что оно означает?
— Зачем мне знать? Имя для тех, кто не понимает сущности. Знак, который вы навешиваете на всё подряд, — Шандар поводит плечом отметающим жестом и кладет ладонь на рукоять ножа. Нет, не угроза. Намек на серьезность разговора.
— Тогда не буду говорить, — я прислоняюсь к теплой черной скале и обхватываю колени руками.
Шандар гневно сверкает глазами. Но что мне ее гнев? Я смотрю на мелководье, где мелкие серебристые тритоны выскакивают на поверхность, пробегают несколько метров по воде, а потом неуклюже зарываются носом в воду, запутавшись в собственных лапах. Следом, клацнув зубами, высовывается пасть кархара. Он потешно двигает бровями, будто удивляется — куда это тритончики подевались, и почему ни одного из них не оказалось на языке — а потом, ухнув, уходит под воду.
Я хорошо знаю кодекс воинов Зельде. Шандар должна спросить, чтобы я имел право ответить. Она не спешит. Играет ножичком, лениво подбрасывая его на ладони. Мы ждем оба. То, что серьезно, требует необходимой отсрочки.
— Ты странный человек, Илья. Один из немногих, кто понимает. Почему ты такой?
— Я знаю, чего хочу. И тебе это может не понравиться. Даже тебе.
— Вы не любите убивать. Хотя смертность от ваших рук превышает все разумные пределы.
— Это потому, что человек убивает не сам, — поясняю я, — а с помощью многочисленных механических приспособлений.
— Извращенцы, — бурчит Шандар, — какое удовольствие в этом?
— Мы с тобой разные, — примирительно говорю я.
— Но ведь ты засматриваешься на меня, да? — Шандар хватает нож за лезвие, внимательно разглядывает, а потом кидает высоко вверх.
Могу поспорить, что, достигнув верхней точки амплитуды, лезвие из зуба кархара аккуратно повернется и нацелится мне в темя. Ну, почему я терплю ее выходки? Она, конечно, поймает нож над самой моей головой. Сложность в том, что мне нельзя ни двинуться, ни даже моргнуть, пока Шандар выделывает свои штуки.
Неуловимо быстрым движением Шандар выхватывает нож из воздуха и продолжает лениво подбрасывать его на ладони. Нельзя не восхищаться ею.
Я раньше думал, что Зельде сделали заповедником потому, что ее природа уникальна. В какой-то мере — да, как уникальна она на любой другой планете. Теперь я понял. Всему причиной искусство зель.
