Наверняка не очень много. И практически все они – техники в той или иной мере. Возможно, вот этот хозяин-вирг понимает. Но столь же возможно, что и не понимает, а просто заучил некую последовательность действий и выполняет ее изо дня в день. Вряд ли эту машину-легковушку приручил он лично. Хотя, кто знает? Среди виргов немало магистров приручения, да и простые техники встречаются толковые.
Пятерка канула в недрах дорожного сейфа. Вирг, разблокировав управление, тут же отключился. Получив разрешение на старт, машина сверилась с маршрутизатором, запустила двигатель и влилась в не слишком плотный поток транспорта на дороге к мосту, в сторону бульвара Дружбы Народов.
За мостом Пард пересел за руль, выключил удаленный контроль, обнулил маршрутизатор и перехватил управление машиной на себя. Машина пискнула, но, почувствовав уверенную руку, подчинилась без излишней истерики.
Вместо того, чтобы свернуть налево, к стадиону и Крещатику, Пард повел присмиревшую легковушку прямо. К мосту Патона.
На мост Пард выскочил на приличной скорости. Грузовики, урча, равномерно ползли по среднему ряду. Пард их обгонял, и вообще держался в левом ряду, у осевой. То и дело он поглядывал в зеркало, но хвоста не заметил. Да скорее всего хвоста и не было. Но Пард все равно поглядывал – еще одна мелочь из числа девяносто девяти…
На левом берегу Пард влился в сложную развязку, сразу за мостом, и остановил притихшие «Черкассы» у гостиницы «Славутич».
Здесь тоже драли приличные деньги, хотя и не столь безумные, как в «Лыбиди». Впрочем, его напарник, гоблин Гонза Аранзабал, платил за гостиницу из собственного кармана. Да и вообще, вопреки распространенному мнению о гоблинской расе, любил комфорт и удобства.
У длинной под красное дерево стойки дежурил одинокий портье-ламис с выражением неодолимой скуки на физиономии.
Пард вытащил пять гривен и изобразил на собственной физиономии готовность задать вопрос. Портье тут же изобразил готовность ответить – пятерку он заметил бы даже с закрытыми глазами. Наверное, гостиничная обслуга чует деньги нюхом.
– В каком номере живет эльф Линраэн, уважаемый?
Портье изобразил на лице задумчивость. Для такой информации пятерки было явно маловато, а Пард не желал швырять деньги на ветер.
– Я могу ему оставить письмо?
Портье оживился: такой вариант его вполне устраивал.
– Да, конечно.
И положил на стойку лист специальной писчей бумаги. Пард достал простенькую ручку «Бик» и размашисто начертал на листе.
«Lin, ta addulimae ess' potto halix. Nuy Kiev ess' Big Ural Stalker, toyo saedinna Dekabristov, 67. Alae Pard Zamarippa kighart' noo.»
И столь же размашисто расписался. Потом сложил лист особым образом, так что получился аккуратный прямоугольный конверт, лизнул покрытый специальным клеем край листа и намертво запечатал. Сверху разборчиво указал имя адресата: «Linraen Sotiefandale» и, улыбаясь, протянул конверт вместе с пятеркой портье. Тот с улыбкой принял и чуть заметно склонил голову. Пард сделал ему ручкой и, беззаботно посвистывая, вышел наружу. «Черкассы» послушно ждали его у подъезда.
Машины любили Парда. И слушались. Почти всегда.
Отъехав от «Славутича», Пард двинул вдоль русановских набережных. На Русановке жили в основном речные эльфы, их здесь было больше, чем кого бы то ни было. Стройные, похожие на свечи, многоэтажки являли миру громадные окна. Большей частью многоэтажки пустовали, но кое-где выделялись окна жилых квартир. И чистыми стеклами, и разноцветными занавесочками.
Около Левобережной Пард вышел из машины. На площади вытянулись торговые ряды; притворяясь, будто собирается что-нибудь купить, Пард неторопливо пошел вдоль внешнего ряда, лениво разглядывая прилавки. В момент его приближения продавцы оживлялись, но почему-то никто не пытался расхваливать свой товар. Видно, Пард выглядел как-то по-особому. Неместным он выглядел. Даже заговорить с ним не решались.
Покрутившись на площади, Пард вернулся к машине. Нет хвоста. Нет. Ну и ладно.
– Эй, шади! Ты спешишь?
Пард медленно обернулся. Шади, значит.
Словом «шади» черные орки и орки-полукровки называли чистокровных людей. И это было обидное слово. Поэтому Пард ни секунды не колебался.
Он быстро и сноровисто вытащил из кармана пистолет, в полуобороте щелкнул затвором и выстрелил. Один из двух орков, стоявших у него за спиной, переломился пополам и свалился на асфальт. Второй присел от неожиданности, зачарованно глядя, как под телом его товарища медленно расползается лужица густо- коричневой крови.
– Ты, кажется, что-то сказал? – холодно спросил Пард. Орк в ужасе попятился.
– Нет… Нет… Это он, он сказал…
Пард криво усмехнулся. Злорадно. Но орка никто не тянул за язык. Обратился бы по-доброму, по-живому – не схлопотал бы пулю в брюхо. Пускай и на орочьем наречии, но только не как к шади, а как к ахташу. А нет – лежи на асфальте и жди смерти.
Ведь смерть никогда не медлит.
На площади с полминуты было тихо; но в конце концов к Парду потеряли интерес. И торговцы, и прохожие. Стычки на улицах в Большом Киеве не такая уж и редкость. Пард объявился в чужом районе. И всем ясно дал понять: к нему лучше не соваться. Кажется, местная шпана это осознала. Когда Пард
