охранение у катера! Валти и канониры – если все тихо, с борта ни шагу; в крайнем случае чего помогаете наружникам. Остальные – на берег! Марш!
Чудеса продолжались: вокруг еще не успокоившегося пятна на воде стали возникать парные всплески, а чуть позже на влажном прибрежном песке сами собой начали отпечатываться цепочки следов.
– Расходимся веером, группами по трое! Времени – час на все! Встречаем аборигенов – вяжем одного- двух, больше не нужно. Вещички их прихватываем, пригодятся. Связь задействовать только в экстренных случаях, между собой переговариваться голосом. Разобрались!
Образовалось пять троек и некомплектная пара из самого Скотча и Гавайца.
– Время пошло! Разошлись!
Скотч пихнул Гавайца и двинулся прочь от моря, слегка забирая вправо. Остальные тройки быстро разобрали направления: две пошли вдоль береговой линии, прочие вклинились между линией и Скотчем, одна правее, две левее. Операция по захвату языков началась.
Коллег-«пиратов» Скотч потерял из виду уже шагов через двадцать. Действительно, человека в боевом камуфляже с такого расстояния не рассмотреть, если он свое присутствие не афиширует. Только Гаваец виднелся слева смутным почти прозрачным пятном – не то пылинка в глаз попала и мерещится всякое, не то перегретый воздух пляшет над перегретой почвой…
Но Скотч знал, на что способна эта пылинка в реальном бою.
Под ногами шуршала трава, невзирая на жару не сухая, а довольно сочная, – видимо, сказывалась повышенная влажность. Удирала из-под ног разнообразная насекомая мелочь. Скотч подумал, что жизнь на большинстве землеподобных планет удивительно похожа, чтобы не сказать однотипна. Везде, где доводилось высаживаться или просто бывать, непременно находилось что-нибудь общее с Землей, Табаской, Офелией, Селентиной…
Примерно килоунах в полутора посреди разнотравья возвышались одноэтажные строения с покатой конической крышей. Скотч направлялся к ним.
Под ногами периодически попадался всякий мусор, напоминающий о цивилизации: пустые бутылки гантелеобразной формы, вроде бы пластиковые, обрывки бумаги или картона; раз Скотч задержался у рваного тапочка, только не привычно продолговатого, а почти круглого по форме.
Вдали, у самого горизонта, в сиреневой дымке угадывались горы. Невысокие, без снежных вершин – скорее, просто холмы. Вскоре стала видна убегающая в ту сторону дорога. Строения впереди стояли как раз у поворота дороги. Ни единого экипажа в пределах видимости не маячило. Скотч удивился: где-то поблизости располагался местный курорт, вроде бы движение должно быть интенсивным. Однако дорога оставалась пустынной.
– Гаваец! – вполголоса позвал Скотч.
– А? – отозвалась пустота голосом Гавайца.
– Давай к домикам. Внутри небось какой-нибудь дорожный патруль отдыхает. Спеленаем одного-двух, прихватим какой-нибудь техники и назад.
– Добро. Кто работает?
– Ты, – буркнул Скотч. – Я прикрою. И парализатор держи наготове, нечего местным зубы вышибать.
– Может, у них и зубов-то нету, – беспечно отозвался Гаваец.
Скотч отчетливо услышал щелчок снимаемого с предохранителя биопарализатора. Есть зубы у аборигенов, нету – а несложный нервно-сенсорный шокер должен был подействовать и на них. По крайней мере, до сих пор шокер действовал на все известные союзу органические формы жизни. На а'йешей парализаторы оказывали действие, сходное с опьянением или наркозом: временно нарушалась неоднородная электропроводимость их кристаллических тел.
Ha всякий случай Скотч тоже вынул парализатор и сдвинул рычажок предохранителя. До строений осталось метров полтораста.
Дальнейшее было делом техники и рефлексов. Скотч первым припал плечом к стене рядом с дверью. Призрак Гавайца виднелся в двух шагах.
Дверь была самая обычная, на обильно смазанных металлических петлях. Без смазки петли при такой влажности несомненно проржавели бы насквозь. Открывалась дверь вовнутрь домика.
– Начали! – прошептал Скотч и бросился плечом на дверь.
Она распахнулась до половины, ударившись обо что-то и оставшись в полуоткрытом состоянии. Скотч ввалился в щель и бросился на пол, чуть в сторону от входа, вправо. С парализатором в руках. Это было, конечно, по-дурацки – падать с парализатором в руках. С бластом или хотя бы лазерником – еще туда-сюда, стрелять можно и лежа. Но с парализатором, который можно использовать только при непосредственном контакте… Однако, здраво рассудил Скотч, у аборигенов вполне может оказаться наготове что-нибудь стреляющее. Так что лучше уж на пол, от греха подальше.
Гаваец сквознячком ворвался следом спустя полсекунды. Только он падать не стал.
Внутренность домика состояла из единственной комнатенки с двумя окнами. У дальней стены помещался обыкновеннейший письменный стол, несколько старомодного, по мнению Скотча, вида. Стол был завален листами не то пластика, не то архаичной бумаги, с пола было не рассмотреть. За столом восседал абориген в темно-синей одежде. Второй абориген валялся на полу за дверью – именно его сшиб Скотч, когда ввалился сюда непрошеным гостем. Еще в помещении имелся солидный шкаф со слегка выпуклыми дверцами и вешалка в углу; на ней висели две одежки, которые с ходу хотелось назвать плащами. Стену над головой первого аборигена украшал лик местного, надо полагать, вождя.
Аборигены выглядели плохой пародией на помесь хомо и цоофт, по крайней мере верхняя половина тела так выглядела. Узкая вытянутая голова, похожая на тренажерное седло или кобуру от ручного бласта, покатые плечи, незаметно переходящие в туловище, пара длинных рук. При взгляде на лежащего Скотч понял, что тазовый пояс у аборигенов несколько шире плечевого, а ноги гнутся на манер цоофт или земных птиц, назад. А стоя аборигены, вероятно, абрисом напоминают офелийскую винную бутылку, только на ножках.
