времени, кто не сверился – вон часы над перепонкой. Устраивайтесь, знакомьтесь. Завтра – ознакомление с кораблем и пробные вылеты. Есть вопросы? Нет? Тогда все свободны. Капитан, прошу вас задержаться на пару минут. Спасибо.
2
– Внимание! Три! Два! Один! Переход!
Мир привычно схлопнулся и раскрылся уже иным. Мигнула, подстраиваясь под переменившееся освещение, изомерная линза у лица. Справа и слева кто-то уже остервенело палил короткими очередями из импульсника, хотя Скотч пока не успел вычленить ни единой цели. Да ему это и не полагалось, Скотч шел на задание безоружным, если не считать ручной бласт в кобуре и вибронож на поясе. Руки его были заняты совершенно иным: правая – варежкой-пультом портативного поясного гравизахвата, а левой Скотч держал за шиворот пустотного комбеза ополоумевшего шат-тсура, разменного «болвана».
Группа, до момента перехода тесная и спрессованная, раскрылась, будто диковинный цветок. Гаваец, Тамура, Костя Цубербюллер, братья Суондреды, Рагназь – вся боевая десятка стреляла из бластов по охране, одновременно перемещаясь к объекту. Им пытались помешать, но слишком уж для скелетиков все быстро и неожиданно складывалось – многие в студии не успели толком сообразить, что же на самом деле происходит.
А происходил налет, дерзкий в своем безумии и безумный в своей дерзости.
Мельников и его молчаливый напарник, невзирая на стрельбу и сопротивление охраны, продрались к объекту и дружно повисли на нем, словно регбисты-защитники на атакующем форварде соперника.
– Отстрел! – рявкнул Скотч, снимая с «болвана» гравизахват и одновременно отвешивая ему увесистого пинка под твердый зад. Шат-тсур улетел к стене, кажется, попутно нарвавшись корпусом на импульс из лучемета. Солянка тем временем активировал второй гравизахват, в результате чего объект и висящих на нем Мельникова с напарником снова притянуло к группе.
– Уход раз! – скомандовал Скотч надсадно, так что заломило в висках и запершило в горле. Но надо было именно так, чтобы слышали все свои – невзирая на портативные переговорники на основе мгновенки, группа захвата мало что слышала, такой в студии стоял грохот и гам. Группа, прекратив стрелять, снова сжалась в тесный ком вокруг Мельникова, второго погранца и объекта.
– Уход два! – рявкнул Скотч чуть тише.
Мир привычно схлопнулся и раскрылся уже иным. Мигнула, подстраиваясь под переменившееся освещение, изомерная линза у лица. Ком из людских тел развалился, на этот раз словно бы нехотя. Стрелки просто попадали на пол, тяжело дыша и пытаясь утереть лица – тщетно, мешала силовая защита боевых комплектов. Мельников с погранцом держали под локотки объект – ничего не соображающего шат-тсура, уже другого.
– Ну что ж, – заметил Ле Бурже с помоста. – Одиннадцать секунд. Превосходно! Просто превосходно!
– Да ну, просто нас трансгрессировали очень близко – до объекта было всего семь метров, – проворчал Скотч для очистки совести. – Реально, думаю, будет дальше. Я бы все-таки забивался на полминуты.
Он обернулся к валяющимся на полу стрелкам.
– Кого-нибудь задело?
– Меня убило, – мрачно сообщил Цубербюллер. – На девятой секунде.
– Шальным?
– Наверное. Не успел заметить.
– Меня ранило. – Боевой пловец меланхолично поднял руку. – Шальным.
Не похоже было, чтобы пловец сильно расстроился из-за тренировочного «ранения».
– Ура, я выиграл! – радостно возопил Гаваец. – Литтл, с тебя литр… э-э-э… ну, ты знаешь, в общем, чего.
– Та-а-ак! – Тон Ле Бурже стал необъятно начальственным, а сам он, сойдя с помоста, ступил в освещенный круг тренировочной зоны. – Литр, говорите? Позвольте поинтересоваться, литр чего?
– Томатного сока, – невинно и без малейших следов раскаяния на физиономии заявил Мистер Литтл.
Ле Бурже глядел на прирожденного завхоза с тем же выражением лица, что и матерый повар на таракана в супе.
– Сок, говоришь? Опять на спирт пари заключаете, так вас через это самое?
– Что вы, как можно? – холодно и вроде бы даже обиженно открестился Мистер Литтл.
«Придушу, – подумал Скотч. – Гавайца. За длинный язык и неумение сдерживаться…»
– Шеф, мы на сок спорили, честное слово! – горячо взмолился Гаваец. – Вы ж меня уже в прошлый раз проверяли – был чист!
Ле Бурже и впрямь как-то, рассвирепев, проверил Гавайца на алкоголь – тот, ко всеобщему удивлению, оказался трезв, аки младенец. К счастью, всех тогда проверять не стали, ибо Скотч с Мельниковым в то утро проверку однозначно провалили бы.
– На что спорили? – Ле Бурже решил придавить боевого пловца, но того давить было заведомо бесполезно.
– Откуда мне знать? – пожал плечами пловец. – Я ни с кем не спорил.
Некоторое время Ле Бурже гневно сверкал очами, но потом махнул рукой и обреченно убрел к помосту.
– Перекур десять минут и на просмотр записи, – объявил он из полумрака. – Скотч, ко мне.
