открытое окно.
Усмехнулся он потому, что вспомнил слегка переиначенную поговорку днепровских моряков-речников. Те говорили: «Какой же живой не любит долететь до середины Днепра?» – и дружно ржали после этой фразы во все испитые и прокуренные матросские глотки.
Такси резво неслось по проспекту, втираясь между менее проворных автосородичей, гуляя из ряда в ряд, подрезая и подсекая менее расторопных. «Десна» и таксист, казалось, были созданы друг для дружки, слились в единое целое, в странную сущность для уничтожения расстояний. Геральт знал, что до вокзала такой езды по одному из самых известных районов Большого Киева – Харькову – минимум полчаса. Широкий проспект был забит автомобилями, и если бы не умелый водитель и опытная легковушка-такси, ехать бы Геральту не менее часа.
– Эх-ма… – посетовал водитель, стартуя после очередной остановки перед светофором. – Плотное сегодня что-то движение. Как бы в пробку не влететь. А за мостом точно пробка, нутром чую…
Некоторое время они шли в потоке: впереди джип «Хортица», позади трехтонный грузовик «Ингул», по бокам легковушки – белые «Черкассы»-универсал и какой-то европеец, не то «Опель», не то «Рихтхаген». Шли, ясное дело, со скоростью потока.
– Точно, пробка, – бормотал водитель, вытягивая шею и вглядываясь в трассу за лобовым стеклом. – Да там всегда пробка… – Это надолго? – осведомился Геральт.
Не то чтобы он куда-то спешил. Но сидеть в такси посреди скопища прирученных и диких автомобилей – малоприятное занятие.
– Кто его знает… Давай-ка мы в обход рванем. Так дальше, но зато быстрее. Давай?
– Давай, – милостиво согласился Геральт. Ему было все равно, как ехать.
И началось. Орк-таксист принялся настырно втираться в левый ряд, высовываясь в окно и сигнализируя коллегам-водилам рукой, моргая фарами и беспрерывно бибикая. Ведьмаку казалось, что в этом металлическом стаде перестроения решительно невозможны, но спустя десять минут их желтая «Десна» уже стояла в крайнем левом ряду перед очередным светофором и размеренно помигивала поворотиком. Весь следующий квартал слева был занят территорией какого-то завода; что это за завод, Геральт не знал, а никаких опознавательных знаков или плакатов ни на головном шестиэтажном здании, ни на увенчанном спиральными витками проволоки-колючки заборе не наблюдалось.
Дали зеленый; «Десна» стремительно сорвалась с места и успела вписаться в поворот и даже проскочить полосы встречного движения раньше, чем встречные машины. Ведьмака ощутимо вдавило в сиденье.
– Ого, – пробормотал он. – Сильно! Производит впечатление…
– Сюда вряд ли кто сунется, – пояснил орк. – Дорога паршивая, да еще выходит жизнь знает куда, аж к Центральному рынку на зады. Но оттуда есть тоннель к путям Южного вокзала, так что ты пройдешь. Ну а я потом на Шалаевку выверну, и все дела, мне оттуда домой близко.
Геральт молча кивнул. Всяко этот вариант интереснее пробки на проспекте.
Дорога и впрямь была плохая – россыпь выбоин на ветхом асфальте, словно били здесь шрапнелью великанские пушки. Высоченная и серая, как беспросветность, заводская стена тянулась сколько хватало взгляда. Это справа от дороги. А слева то вставали низкие, похожие на бараки домишки с битыми окнами, то простирались захламленные пустоши, то прятались за плохонькими оградами дворы мелких фабрик. И это буквально в двух шагах от запруженного транспортом проспекта!
За «Десной» вставал жиденький пыльный шлейфик – так давно по здешней дороге никто не ездил.
– Видал? – прокомментировал обстановку неунывающий орк. – Двести метров в сторону, и все, как и не Харьков. Дыра дырой, будто в глушь заехали. Зато пробок нет!
Таксист довольно ухмыльнулся и бросил машину вправо, огибая очередную выбоину. Машина не возражала: бить амортизаторы на встречных кочках – кому приятно?
Они ехали минут двадцать, а картина совершенно не менялась. Заводская стена справа и нежилые кварталы слева. Если бы за заводским забором что-то отдаленно не грохотало, тут царила бы ватная тишина, еле-еле вспарываемая тихим урчанием ухоженного «деснинского» мотора. А потом они увидели. Что – Геральт сразу и не понял.
Черная горелая проплешина на дороге; асфальт, превратившийся где в мелкую крошку, где в оплавленный шлак. Чудовищный пролом в фасаде двухэтажного здания, словно на здание свалилось из поднебесья исполинское ядро. Свалилось и растаяло, обнажив проломленные перекрытия и пыльное нутро давно заброшенных комнат. И еще – узкая, метра три всего шириной, просека, уводящая в глубь квартала.
– Е-мое! – вымолвил орк, притормаживая, и заливисто присвистнул. – Час назад этого не было.
– Останови-ка, – велел Геральт сухо. Излишне, пожалуй, сухо: таксист-то ни в чем не виноват. Но обращать внимание на мимолетные обиды орка у ведьмака не возникало ни малейшего желания. Впрочем, водила и не обиделся. С готовностью придержал «Десну» и тотчас полез наружу. – Стой! – одернул его Геральт, выскальзывая из такси. Орк застыл, успев только отворить дверцу. Ведьмак быстро обошел машину, нашарил в кармане деньги; протянул таксисту десятку и велел:
– Вот, держи. На вокзал я не поеду. А ты разворачивайся и уезжай.
– Почему? – изумился орк.
Геральт посмотрел в его черные и блестящие, как смола, глаза, в которых невозможно было различить зрачки. – Потому что здесь опасно.
– Опасно? – не понял орк. – Да я тут сорок лет езжу, парень! Ты небось еще и у папаши в штанах не шевелился…
– Видел когда-нибудь такое? – оборвал его Геральт, указав рукой на изувеченное здание. Изувеченное совсем недавно, пыль еще не успела осесть, а разломы на бетонных панелях и торцах перебитых арматурин были совсем свежими, светлыми.
– Здесь – нет, – коротко ответил таксист.
