– Если бы увидел, ты бы здесь уже не ездил, – сказал Геральт.
– Почему? – вторично изумился орк. Ведьмак понял, что на слово таксист ему не поверит.
– Жизнь с тобой, орк. Но учти, я тебя предупреждал. С этой секунды за свое благополучие отвечаешь ты сам и никто иной. Уяснил?
– Тю! – Орк поглядел на Геральта как на слабоумного. – А доселе, что ли, ты за мое благополучие отвечал? Чудак ты, человече! Я за тебя отвечал, как шофер, и «Деснуха», лапушка моя.
Геральт пристроил шмотник-рюкзачок за спиной и поудобнее приторочил к боку ружье. Потом проверил на поясе гранаты. Таксист смотрел на него со странной смесью скепсиса и уважения. – Ты что, на войну собрался? – поинтересовался он.
– Моя жизнь – сплошная война. – Геральт пожал плечами. – Я ведьмак.
– Ведьма-ак? – протянул орк; лицо его вытянулось. – То-то я смотрю, татуировка у тебя странная…
Цветная ведьмачья татуировка, как водится, украшала голову Геральта: у правого уха – угловатая туша карьерного экскаватора, через весь затылок – суставчатая лапа, а у левого – зубатый ковш, нависший над фигуркой живого, не то человека, не то эльфа. Живой казался маленьким и жалким рядом с этим стальным чудовищем. Неведомый татуировщик вдохнул в картинку столько жизни и движения, что казалось, будто ковш сейчас обрушится не то на человека, не то на эльфа, что механические сочленения сейчас лязгнут и оборвут чей-то путь.
– Ну что? Теперь вернешься? – неприязненно спросил Геральт.
– Нет, – решительно выдохнул орк. – В конце концов, мне ведьмаки ничего плохого пока не сделали. – А вдруг я сделаю?
– Вот сделаешь, тогда и поберегусь, – буркнул таксист.
Геральт молча повернулся и зашагал в зев недавно возникшей просеки.
– Учти, орк, – предупредил Геральт. – Завязнешь – я тебя вытаскивать не буду.
– Больно надо, – огрызнулся таксист и вытащил из внутреннего кармана полотняной куртки небольшой короткоствольный револьвер.
«Ой-йо… – ужаснулся ведьмак. – Пукалка-то ему на что? И как он прожил двести с лишним лет? Неужели все время совал голову в самое пекло и все время это сходило в итоге с рук?»
В подобное верилось очень слабо. Наоборот, долгоживущие Большого Киева и других мегаполисов отличались повышенной осторожностью и мнительностью, доходящими порой до сущей маниакальности. Ведьмак принимал это как должное, ибо знал: скорость воспроизводства долгоживущих рас неизмеримо ниже, чем у людей. Жизнь каждого эльфа, орка, гоблина или вирга воистину бесценна. Это люди мрут сотнями, а возрождаются тысячами. У остальных все иначе.
Впереди было тихо, только на территории завода продолжало гулко и размеренно бухать. Молот там работал, что ли? Орк, слава жизни, замолчал, и Геральту предоставилась возможность подумать. Как всегда на ходу, потому что ведьмакам свойственно уплотнять время.
Итак, кто же может оставлять такие следы и чинить такие разрушения? Кто или что? Несомненно, это машина, и столь же несомненно – это специализированная машина. Причем не транспортная. Во всяком случае, по основной специализации.
– Эй, – обратился к таксисту ведьмак. – А что это за завод у нас за спинами, а? Ты не знаешь?
– Харьковский тракторный. Хэтэзэ то бишь. Его уже лет сто не трогают, дурное это место. А там дальше – завод Малышева…
Но завод Малышева Геральта сейчас интересовал мало. Иное дело – ХТЗ. – Лет сто, говоришь? – задумчиво переспросил ведьмак.
– Ну, может, больше. При технике Биксапте туда снаряжали досмотровую группу, я помню, я их возил. Но что-то у них не заладилось, полгруппы положили, образцов не добыли, а к линиям так и не добрались.
– Дикие машины на завод наведываются? – продолжал допытываться ведьмак. – А то как же! Ночами в основном. – Ввозят или вывозят?
– Откуда мне знать? – Орк сердито передернул плечами. – Что я, гаишник-следопыт, что ли?
– Ты ведь шофер. Тебе ли не понять, порожняк с завода выезжает или груженые? Орк помялся; потом неохотно ответил:
– Да не присматривался я… Вроде всяко бывает: когда груженые уходят, а когда и порожняк.
– А в грохоте перерывы бывают? Или так и грохочет все сто лет без продыху? Таксист снова задумался.
– Нет, – протянул он почти без сомнения. – Тут не шибко грохочет, но совсем уж мертвой тишины я тоже не припомню. Что-то там шевелится все время за забором. Маневрирует.
Тем временем они миновали первый замкнутый дворик; просека тянулась дальше, через пролом в дырчатом бетонном заборчике ростом с человека. Слева пролом был аккуратным, почти ровным, зато справа на заросший жиденькой травкой газон рухнуло несколько лишних секций, а столбики сильно накренились и торчали из земли, словно гнилые зубы. Просека тянулась вперед, через внутриквартальную улочку, в соседний двор. Тут неведомая машина свалила по пути лишь несколько толстых деревьев. Свалила и протащила до угла неповрежденного двухэтажного домика. Во дворе чудище проутюжило загородку с какими-то ящиками, от которых ныне сохранились лишь щепы, и водяную колонку. Из обнажившейся трубы вовсю хлестал веселый двухметровый фонтан.
– Дела-а-а… – протянул орк. – Слушай, ведьмак, ты с чудовищами дело имеешь. Скажи, что это?
– Не знаю, – честно ответил Геральт. – Что-то могучее и опасное. – Не знаешь? Слушай, а ты точно ведьмак? – Точно, – угрюмо заверил Геральт.
Квартал был тоже явно необитаемым. С одной стороны, это хорошо, никто не пострадал пока. Но с
