по детскому опыту. Мучающийся своей виной, отверженный, фантазирующий о смерти ребенок («Вот я умру, и вы все пожалеете»), думающий, что жизнь его закончилась, вдруг получает родительское прощение, полное, любящее, исправляющее совершенно то, что он натворил, и в этот момент он как бы заново рождается. из темного чуланчика детской вины прощением вдруг распахивается дверь, за нею открывается радость нового соединения с родителями и врывается обновленная, манящая, веселая жизнь.
Встреча-обновление-оживление — это вершина и плод покаяния, указывающая на основной смысл покаянного пути. В покаянии человек занят не поисками грехов как корректор, вылавливающий опечатки, и даже не поисками исправления, а поисками себя реального за грехом, скрытого грехом от себя самого, от людей и от Бога.
Переименовать в душе, вникающей в смысл событий, вину в грех — значит изменить весь контекст переживания: вина переживается в системе «я — они», грех — в отношении «я — Ты» («я — Бог»). Покаянное переживание греховности намного более бескомпромиссно, бесстрашно и ответственно, чем переживание вины. Всматриваться во что-то как в «мой грех» — значит, последовательно отметать любую внешнюю детерминацию, любые причины, идущие от мира и других людей, которые подталкивали меня, вынуждали, искушали и т. п., и соглашаться удерживать в фокусе сознания то, что обнаружили во мне все эти внешние воздействия, то, что они во мне проявили, ту струну, которая на них отозвалась, ту страсть, гнездящуюся в моей душе, которую разбудили эти внешние импульсы и которой я позволил проявиться, захватив мое сознание и волю.
и вот из этой точки, где уже нет никаких оправданий и никаких объяснений, где смешны любые компенсации и невозможны исправления, из этого душевного ада взывая к Богу, молящийся не ждет замазывания своей вины, не просит оправдать себя из-за наличия смягчающих обстоятельств или оттого, что случившееся случайно, непроизвольно и больше не повторится. Он просит его помиловать не от точки «на самом деле я хорош», а выдерживая сознание объективной греховности и переживание «я реально плох», «это мой грех». Причем помиловать не потому, что он сколько-нибудь заслуживал бы этого помилования и не авансом за то, что он исправится, и не потому, что, мол, «я слаб и немощен, какой с меня спрос», и вообще — не по чему и не за что, а лишь по движению души: «люби меня и спаси меня по Своему милосердию». И только когда молящийся испытывает благодатное прикосновение и вновь дарованную ему возможность жизни, психологически оправданными становятся прошения о даровании сил не повторить грех в будущем, возместить делом причиненное зло, и Божьей волей претворить вошедшие в мир по его греху последствия в благо.
Так переживание греха в отличие от переживания вины разворачивается в молитвенном отношении к Богу, ведет к Встрече, удерживает бескомпромиссную внутреннюю правду и рассчитывает на объективное, безусловное исправление и преображение.
Обсуждение влияния символизма греха на переживание было бы намного более полным при привлечении для анализа мистериального и литургического контекстов. Но даже и такое редуцированное рассмотрение в достаточной мере показывает, насколько могут отличаться «символические среды» в близких по видимости случаях переживания. Для нас эта тема важна как пример того, что молитва способна вводить переживание в насыщенную, обогащенную символическую среду. Акту вникания даруются этой средой формы, методы и пути осмысления, схемы наблюдения, ориентиры смысловой интроспекции, маршруты, карты и «минные поля» внутренних перемещений, — все, что способно поставить акт вникания на путь развития искусства «наблюдения за собой» (лк 17:3), «внимания себе» (Деян 20:28), искусства, роль которого в аскетике, понимаемой широко как «художество строительства личности» (см.: Флоренский, 1914), так же значима, как роль штурмана в судовождении.
итак, молитва призывает и тем стимулирует вникание, присущее и немолитвенному переживанию, придает ему «волю к смыслу». Молитва выявляет и распрямляет диалогические потенции акта вникания, создавая диалогическую атмосферу бескомпромиссной взыскательности и, одновременно, безусловного принятия человека, в которой он обретает мужество быть собой настоящим. и, наконец, молитва помещает вникание в полноценную символическую среду, где возможности акта вникания как в аспекте смысловой апперцепции, так и в аспекте символизации внутреннего опыта многократно возрастают и качественно обогащаются.
* * *
Мы обсуждали вникание как особый акт, но, практикуемое систематически, оно может становиться особым человеческим качеством, способностью удерживать стихию души под знаком смысла. Такой человек пребывает в смысловом бодрствовании, он личностно присутствует в ситуации, сосредоточен на ее смысловой сути, сердцевине, не дает себе и другим подменять этот центр слишком ситуативными, полевыми, пе
Влияние молитвы на процессы плана осмысленияФаза молитвыГлавная фокусировка вниманияВлияния, значимые для плана осмысления переживанияПредложениеНа всей ситуацииВыделение субъекта молитвы из стихии переживания•Первичное именование душевного состояния•Становление отношения «Я» к переживанию•Постановка переживания в положение «третьего лица» в молитвенном диалогеВопрошаниеНа чаемом смысле• Постановка вопроса о смысле, удержание его и удержание духовной открытости оказывают сублимирующее, энергизи-рующее и синергизирующее влияние на переживаниеЗамирание — прислушиваниеНа тишине как иконе трансцендентного•Усилия по созданию душевной тишины, которые ведут к росту внутренней чуткости•Состояния «трансцендирующего ожидания» и творческой откликаемости приходят на смену активизму и рассудочностиПринятие ответаНа соответствии жизни полученному ответу•Расширяется сфера возможных форм обретения смысла — ответ может прийти через любые события, внешние и внутренние•Смысловое превосходство ответа над вопросом избавляет от установки на самотождественность, создавая возможность личностных изменений•Акт «аминь» сжимает в точку волевой решимости накопленные в молитве энергии и смыслы, открывая возможность воплощения их в жизниВниканиеНа смысловом измерении экзистенциальной ситуации• Молитва стимулирует вникание, придает ему «волю к смыслу», выявляет и распрямляет диалогические потенции акта вникания, создает для него благоприятную диалогическую атмосферу, помещает в полноценную символическую средуТаблица 3
Влияние молитвы на процессы плана осмысления
Фаза молитвы
Главная фокусировка внимания
Влияния, значимые для плана осмысления переживания
Предложение
На всей ситуации
•Выделение субъекта молитвы из стихии переживания
•Первичное именование душевного состояния
•Становление отношения «Я» к переживанию
•Постановка переживания в положение «третьего лица» в молитвенном диалоге
Вопрошание
На чаемом смысле
• Постановка вопроса о смысле, удержание его и удержание духовной открытости оказывают сублимирующее, энергизи-рующее и синергизирующее влияние на переживание
Замирание — прислушивание
На тишине как иконе трансцендентного
•Усилия по созданию душевной тишины, которые ведут к росту внутренней чуткости
•Состояния «трансцендирующего ожидания» и творческой откликаемости приходят на смену активизму и рассудочности
Принятие ответа
На соответствии жизни полученному ответу
•Расширяется сфера возможных форм обретения смысла — ответ может прийти через любые события, внешние и внутренние
•Смысловое превосходство ответа над вопросом избавляет от установки на самотождественность, создавая возможность личностных изменений
•Акт «аминь» сжимает в точку волевой решимости накопленные в молитве энергии и смыслы,
