– Правильно, черепаха, но она умерла. Если ты ее любишь, то ее надо похоронить. Когда кто-то умирает, его надо хоронить. Под деревом, в тени, чтобы хорошо и удобно было. Ты видишь поблизости хоть одно дерево?
– Я поел, – сказал Макс.
– Прекрасно, а теперь похороним твою черепаху. Под деревом, в тени. Макс, скажи «хорошо»!
– Хорошо, – сказал Макс.
Федя вытер пот с висков.
– Нам надо пойти туда, где есть деревья, чтобы похоронить черепаху, правда, Хамид?
Макс поднял голову и посмотрел на Хамида.
– А как же! – Хамид вытаращил глаза и вздохнул, – Конечно, похоронить черепаху – первое дело. Но деревья очень нужны. Ну и бред, – пробормотал он сам себе.
Макс тяжело поднялся и первый вышел в дверь.
Из проводил оглушительный звон. Тихий час кончился. Правонарушители должны идти в цех работать, еще минут тридцать в запасе, пока их не хватятся.
Хамид пошел за Максом, тяжело дыша. Всю оставшуюся жизнь он считал самым дорогим украшением булавку. Он помнил, как снимает ее девушка Наталья с черного форменного фартучка и протягивает Феде. В коридоре от кухни до кладовки, словно исполняя нестерпимые желания Феди и Хамида, им попалась Наталья. Синие распахнутые глаза в желтых ресницах, легкая усмешка и стакан чая – толстый ребристый стакан в красивом подстаканнике. Она несла чай отцу в медпункт.
Несколько секунд полнейшего счастья, когда можно смотреть в глаза, стоя так близко. Наталья оглядела внимательно сначала Федю, потом Хамида, от горячего коричневого чая поднимался прозрачный парок. Хамид потерял способность передвигаться, а практичный Федя просто сказал, что они приедут за ней, когда разбогатеют. Наталья смеялась. Подняла школьный фартук, одной рукой нащупала булавку и отстегнула ее. Почему она решила, что именно булавки им не хватает? Протягивая расстегнутую булавку Феде, загипнотизировано уставилась на сопящего Макса. Булавка потерялась где-то в трудных годах, пока они богатели. Разбогатев настолько, чтобы купить по золотой брошке, приехали к ней вдвоем.
В хозяйственном корпусе пахло по другому, из кухни слышен был громкий разговор двух женщин. Кладовка закрыта на шпингалет. В крошечной захламленной комнате огромный Макс передвигался с трудом, до окна было три шага. Феде казалось, что черепаха воняла все сильней и сильней. Хамид стоял у дверей и обреченно смотрел на небольшое окно с решеткой.
Федя взялся за перекладину решетки и подергал ее.
Потом сел на коробку.
– Бесполезно, – сказал он.
Макс подошел к окну и легко раздвинул прутья решетки в сторону. Посмотрел назад.
– Нет, – привстал Федя, – Надо выдернуть всю, всю, понимаешь! Иначе не выбраться.
– Даже если он выдернет решетку, ему из этого окна не выбраться, слишком мало, – обреченно сказал Хамид.
Макс стал у окна, раздвинул ноги и хорошенько обхватил руками прутья решетки. Потянул на себя. Прутья стали прогибаться, Феде показалось даже, что решетка так и будет тянуться и тянуться черными толстыми нитями к Максу, но толстяк победил и выдернул ее с глухим звуком, взметнув штукатурную пыль.
– Господи, – прошептал Хамид.
Федя стал на коробку и высунул голову из окна. Они с Хамидом, действительно пролезут без проблем, но вот Макс... Толстая старая кладка выглядела безнадежной.
– Лезь первым, – сказал он Максу.
Макс стал на коробку и тут же провалил ее. Хамид подтащил ведро и поставил его вверх дном. Макс высунул голову и убедился, что его плечи не пролезают. Он вылез в комнату, удивленно оглядел окно, засопел и стукнул кулаком в стену.
Несколько кирпичей обвалились.
– Теперь нам хана, – сказал Хамид, – сейчас сбегутся все на грохот!
– Быстрей! – закричал Федя Максу.
Макс размахнулся и стукнул кулаком рядом с отбитыми кирпичами. Он рассмотрел окровавленную руку, подумал и ударил другой. Упало еще несколько кирпичей. Федя нашел табуретку, Макс стукнул ею по стене у окна, обвалился целый пласт. Поднялась пыль, Хамид закашлялся, когда пыль улеглась, он увидел, как Макс вылезает в окно, извиваясь огромным червяком.
Он ждал их внизу и просто подставил ладонь, на которую Федя, а потом Хамид стали ногами. Макс опустил их осторожно на руке к земле.
– Ну что,– спросил Федя, весь седой от пыли, – Свобода?
– Какая свобода, смотри! – Хамид показал рукой вдаль.
Интернат образовывал своими строениями замкнутый прямоугольник, внутри этого прямоугольника был двор, въезд сделан в одной из сторон. Окна выходили только во двор, поэтому интернатовские не видели огороженного колючей проволокой пространства за прямоугольником. До проволоки было еще метров сто, вдали виднелся въезд и две покосившиеся вышки. Вышки стояли пустые.
– Пусть Макс потрогает проволоку, – сказал Хамид, задыхаясь, когда они бежали к ограждению, – Вдруг она под током, вышки-то пустые!
– Ну вот что, ты, конечно, у нас благородных кровей, это понятно, – Федя задыхался – они остановились у проволоки, тяжело дыша, – Ты себя должен беречь, а вот я простой гегемон, и я возьмусь за проволоку вместе с ним!
– Глупо, – сказал Хамид, оглядываясь, – Давай хоть палкой сначала попробуем закоротить.
Ни палки, ни мало-мальски крупного камня вокруг не было.
Послышался далекий шум подъезжающей машины. По пыльной дороге от кочегарки ехал к Интернату грузовик.
– Нет времени, – сказал Федя и взялся рукой за проволоку.
Ничего не случилось, и раздвинув ее, они пролезли на ту сторону жизни.
– Бежим! – крикнул Хамид!
– Черепаха, – не сдвинулся с места Макс.
– Как только найдем дерево! Первое же попавшееся дерево, клянусь! – пообещал ошалевший Федя, он побежал за Хамидом не оглядываясь, и в этот момент ему действительно было все равно, бежит ли за ними Макс. Макс посмотрел на убегающих мальчиков, пощупал на груди черепаху и медленно побрел за ними…
…В Интернате еще полтора часа никто ничего не знал. Пустующий станок Феди не привлек внимания, Макс на станке не работал, а Хамида числили больным, он должен был вывозить мусор из цеха на тележке. Когда тележка переполнилась металлической стружкой, мастер подозвал надзирателя. Надзиратель выслушал, кивнул головой и собрался идти в спальный корпус. В этот момент все станки остановились. В полной тишине Болт визгливым, срывающимся от волнения голосом, попросил привести старшего воспитателя.
– Продолжить работу! – крикнул мастер.
Правонарушители стояли у станков, не шевелясь.
Через пять минут нашли старшего воспитателя, надзиратель, осмотрел спальный корпус и учебный, Феди, Хамида и толстого Макса нигде не было. Он побежал в цех, чтобы спросить у старшего, включать ли тревогу.
В цехе Болт вышел на середину, чтобы его было лучше видно, оглядел идеально выбритое лицо и седой ежик волос старшего воспитателя, внимательно осмотрел его слегка запылившиеся тупоносые ботинки и спецодежду серого цвета.
– Тут такое дело, значит. Учитель физкультуры, он, понимаете, наказал чурку Хамида за плохое поведение, да вы знаете, небось, Хамид потом еще в изоляторе лежал.
– Короче! – старший покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину.
– Короче? А, ну он это.. Сегодня, короче, он решил наказать за плохое выполнение прыжков Федьку Самохвалова и толстого Макса, у Макса тоже с физкультурой плохо. И пригласил к себе в кабинет. Наверное,
