Он бросился к окну. На балконе второго этажа крестная Аделаида в пижаме поднимала вверх руки и резко опускала их к белым носкам из козьего пуха, издавая при этом подозрительные стоны и выпуская изо рта облачко пара. Потом она стала поднимать ноги, стараясь достать ступней до вытянутых вперед ладоней, все так же подвывая.
– О господи!.. – простонал Виктор Лушко, угадав наконец в ее действиях оздоровительную утреннюю гимнастику.
Золушка
Только он улегся в еще теплую постель, как в комнату тихонько пробралась Зойка. Виктор Филимонович притворился спящим, но девчонка не стала влезать на его живот. Села тихонько у кровати и ждала, иногда задерживая дыхание, чтобы послушать, как он дышит.
– Ладно, я не сплю! – не выдержал отец.
– Я знаю, – вздохнула Зойка.
– Чего пришла?
– Хочу, чтобы все было честно.
– Так ты мне еще и врешь? – приподнялся Виктор.
– Ничего я не вру! – возмутилась Зоя, потом добавила потише: – Хочу предупредить.
– Давай уже, не тяни!
– Вероятно, мне удастся закончить колледж весной. У меня только не будет зачета по практике – я не могу из-за возраста поехать за границу, но можно писать диплом по теме…
– Я не понял, – перебил ее Лушко, – ты сказала – «удастся»? Ты закончишь колледж в тринадцать, как и собиралась?
– Вроде того, – вздохнула Зойка.
– А когда тебе будет тринадцать? – не мог поверить в происходящее отец.
– В следующем году. Пап, сосредоточься! Это серьезно. Я должна сознаться, что училась не совсем честно.
Виктор Филимонович стал лихорадочно искать в своей пионерской памяти определение понятия «нечестно учиться» и не смог вспомнить ничего ужаснее списывания и шпаргалок.
– В твое время все было по-другому, – тут же отреагировала Зойка на его раздумья.
– Это уж точно! – Виктор Филимонович сел, подложив под спину подушку. – Денег, чтобы заплатить за оценку, не было, мобильников – тоже, в школу меня никто на джипе не привозил. Только не говори, что сестры писали тебе на мобильный ответы на контрольные – все равно не поверю. А кто тогда писал? – вдруг озаботился он.
– Пап! Все проще. Я заранее знаю, о чем меня спросят. Поэтому знания мои… как это сказать… выборочные, – Зойка нашла подходящее слово.
– Я не понимаю, что тут нечестного? – занервничал Виктор Лушко.
– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под словами «иметь специальное среднее образование»!
– Не ори!
– Я не ору!
– Вот и не ори, – успокоился отец. – Диплом я под этим понимаю. Бумажку.
– И все?
– Все. Работать ради заработка тебе не придется. Поимеешь бумажку и занимайся чем хочешь. Некоторые вообще приезжают из Пскова с удостоверением ветеринара, а потом статьи в журналы пишут о сталеплавильном деле и из лука стреляют! – разошелся Виктор Лушко.
– Чемпионка мира? – удивилась Зоя.
– Прикинь! И еще двести летных часов!
– Да… розы, собаки и марафон, – задумчиво продолжила Зойка.
– О чем это мы?.. – очнулся отец, стараясь понять, что говорил, а что Зойка вытянула у него из головы.
– О крестной.
Виктор Лушко сплюнул и решил сменить тему.
– Что ж у нас тогда с договором? – осторожно начал он.
– А что с договором? – невинно распахнула глаза Зойка.
– Ну ты же… вроде как против жениха Тимурки, – отец кивнул на ее запястья.
– Ничего не против, – спокойно ответила Зойка.
– Ну ты же… вроде почувствовала, что он против! – перестал что-либо понимать Виктор Лушко.
– А мне по барабану, – заявила Зойка.
– Как это?..
– Вы договорились с Абакаром нас поженить, если я закончу обучение в тринадцать лет? – Дождавшись кивка отца, она тоже кивнула. – Договор нужно выполнять. Что ты так смотришь? Ты сам выбрал жениха, вернее – его семью. Меня ни о чем не спрашивал… Абакар тебя не поймет, если ты передумаешь. Выйти из этой ситуации с хорошей миной можно было бы только одним способом – завалить экзамены и продолжить учебу дальше.
– Абакар сказал, что ерунда эта твоя учеба. Он сказал, что подождет с сыном, сколько нужно, пока тебе не надоест учиться.
– Вот видишь.
– Что – видишь? – не выдержал отец. – Ты сама это затеяла! Ты придумала обскакать старших сестер и избавиться от колледжа и от них заодно, да еще и нос им утереть своей фатой!
– Это ты придумал награду – выдать меня замуж! Я не ору! Сам не ори. Я вообще пришла сказать, что крестная будет теперь жить с нами.
– Как это – с нами? – дернулся Виктор Лушко. – Посторонний человек? Исключено!
– Как это – посторонний, если ты и сейчас помнишь ее в церкви при крещении?
– Не смей говорить мне, что я помню в этот момент!
– Не буду, – отвела глаза Зойка. – Но крестную ты мне оставишь.
– Значит, мачеха тебе больше не нужна – будем играть в крестную? – Отец сердито откинул одеяло и встал, отметив про себя, что Зойка отвернулась заранее, дав ему спокойно взять из кресла халат. – Я видел какую-то крестную один раз в жизни – в церкви, разве это можно запомнить? А если она шарлатанка? Пробралась в мой дом с умыслом? А? Скажи-ка мне, о чем она думает?
– Я не знаю.
– Вот! – крикнул отец, направив в Зойку указательный палец. – Не бывать этому. Я дам ей денег на новую одежду, и пусть убирается. Я ей весь гардероб закуплю на десять лет вперед! И десять флаконов морилки от вшей! Да я обязуюсь ежемесячно отправлять бегемоту в зоопарк самосвал фруктов, только чтобы ее здесь не было!
– Пап, она моя крестная, это точно. Она знает кое-что о тебе, чего никто не знает.
– Не сомневаюсь! Что-то же она должна была придумать для убедительности!
– Я не хотела об этом говорить, но ты вынудил. У вас с мамой была какая-то тайна?
– С Надеждой? – совершенно искренне удивился отец.
Зойка взвыла.
– Как же с тобой трудно! Почему ты не думаешь о том, что меня интересует?!
– Что тебя интересует… Что именно?
– Моя мама была беременна, когда вы поженились? – решилась Зойка, сказала и закрыла глаза.
– Ах, вот оно что!.. – Нащупав кресло сзади, Виктор Лушко свалился в него и стал лихорадочно думать.
О беременности Надежды не знал никто, кроме их двоих. Прожив год с каким-то забулдыгой, который ее бросил и исчез, Надежда при первой же их встрече сказала, что ищет отца будущему ребенку. Виктору это сильно облегчило жизнь – женщина ему понравилась с первого взгляда, и еще она очень обрадовалась двум его дочерям. Что же получается?.. Со слов Надежды ее сожитель ничего о беременности не знал – она сама узнала после его исчезновения.
Виктор встал.
