– Ну да, пусть свинка, я угадала здесь, в кабинете, и будущее здесь ни при чем. Хотите скажу ваш пароль?
Мамавера достала сигареты и закурила. Я и бровью не повела.
– Лилька, прекрати свои заморочки, – сказала она.
– Почему же, это интересно, – неуверенно ухмыльнулся любитель крысы, которая свинка.
– Интересно? – чувствую, что меня понесло, но не могу остановиться. – Тогда ладно. Зацените: – Гунила!
Кирилов отошел к окну и уставился на пейзаж из кирпича.
– А что ты скажешь обо мне? – неряха развернул стул и сел поближе.
– Может, не надо? – спрашиваю жалобно. – А то меня тянет назвать вас садистом и даже насильником. Из-за царапин на руке. Вспомнила! Вы – левша. Пароль ваш я не знаю, но по предварительному анализу могу точно сказать, что это женское имя... – я задумалась, осматривая нижнюю часть его лица и холодные глаза. – Если совсем банально, по Фрейду, вас могла бить мама в детстве или запирать в страшном темном...
– Хватит, – неряха встал.
– Нет, правда, это может быть имя вашей...
– Лилит, остановись, – тихо сказала Мамавера.
И я сникла. Теперь разволновавшийся неряха пошел осматривать кирпичный пейзаж, а любитель крыс начал суетливо нас выпроваживать:
– Интересно было познакомиться с такой неординарной личностью. Теперь – завершающая стадия нашей встречи, – он протянул маме лист бумаги. – Подпишите. Вы разрешаете взять у вашей дочери отпечатки пальцев и анализ на ДНК.
– А если я не разрешу? – мама сильно огорчилась.
Из-за чего, интересно?
– Тогда ваша дочь будет задержана до получения нами санкции. Это недолго. Часа два-три.
И мама подписала.
Пришел пожилой мужчина с чемоданчиком. Выпачкал мне пальцы и поковырялся ваткой во рту. Слегка растерянный неряха провожал нас почти заискивающе:
– Можете идти. Надеюсь, Лилит, ты поняла, что сейчас произошло, и...
– И впредь постараюсь вести обычную жизнь законопослушной школьницы, правильно?
Мама утащила меня в коридор. Я отбежала от нее и предупредила:
– Никаких пощечин!
Примавэра прошлась вперед-назад и предложила:
– Тогда ты мне врежь как следует. Для равновесия в природе. Чтобы я очнулась!
– Не могу, – пожала я плечами, – ты моя мама, хотя... Я видела, как дочка запросто прикладывает своего папочку мордой в стол, но до этого еще дожить надо. Извини, я спешу...
Байрон
Выскакиваю на улицу, звоню Байрону. Он называет номер дома, у которого стоит. Это на соседней улице, я бегу, бегу...
Байрон открыл дверцу, я завалилась в «Тойоте» назад и смотрю, лежа, на экран его ноутбука – Байрон держит его на коленях, развернувшись ко мне с переднего сиденья. И ничего не понимаю – Примавэра на экране.
– Твоя мама вернулась в кабинет, – говорит Байрон.
– Давно?
– С полминуты. Сказала только: «Мальчики, у меня к вам конфиденциальная информация» – и достала какие-то бумаги.
Смотрю на экран. Не повезло. Бумаги достались любителю крыс – Кирилову, а неряха с камерой на пуговице стоит и смотрит на маму.
Голос Кирилова:
– Садитесь, Вера Андреевна.
Изображение мелькает. Потом – экран ноутбука. Неряха сел за компьютер и открывает файлы.
– Какой номер отдела? – это неряха.
– Сорок два.
– Год?
– Девяносто шестой.
– Кто был вашим куратором?
Я села, нервничая. Плохо видно, что на экране их ноутбука, трогаю Байрона за руку:
– Можешь улучшить изображение?
– Я пытаюсь!
– Полковник Харитонов, отдел внешней разведки, – сказала моя мама.
У меня дыхание перехватило. Вот так, значит, да? Полковник Харитонов, которому она на похоронах предложила засунуть в задницу награду отца?..
– Текила, что происходит? – спросил Байрон. – Ты понимаешь?
– Пока нет.
На экране открываются одна за другой страницы какого-то документа.
– Ты пишешь? – нервничаю я.
Неряха встал – на экране теперь комната и лицо мамы.
– Чего вы хотите? – спрашивает неряха.
К моей досаде, за ноутбук сел Кирилов, я вижу его голову, пока неряха перемещается по комнате.
– Сначала хочу узнать, что именно натворила моя дочь, – голос мамы, – а потом – по обстоятельствам.
– Ваша дочь сорвала нам готовящуюся почти год операцию, – голос Кирилова.
– Кому – вам? – это мама.
– Отдел внутренних расследований совместно с отделом по наркотикам вел слежку за крупным чином из нашей организации. Единственной зацепкой на вчерашний день были деньги. Лилит Бондарь со своим напарником Феоклистовым уничтожила эту зацепку, перегнав номера счетов веерной рассылкой по неизвестным банкам. Мы склонны подозревать, что именно человек, за которым велась слежка, и заказал нашей молодой парочке это сделать. Его пока ищут.
Голос мамы:
– Вы можете отследить оплату за услугу?
– Пытаемся со вчерашней ночи. Пока – безрезультатно, – это неряха сказал.
– Если вам все же удастся отследить оплату... – мама замолчала.
– Не удастся! – хмыкнул Байрон. – Кстати, оплата оказалась нехилой, представляешь, я назвал сумму...
Перебиваю Байрона:
– Я знаю. Он заплатил в евро.
– Если вы докажете, что веерную рассылку сделали моя дочь и ее парень, это кончится для нее статьей? – голос мамы дрогнул.
– Нет, предложением поработать у нас после окончания школы! – весело ответил Кирилов.
– Прекратите издеваться, – рассердилась мама.
– А что, вас тоже так подцепили на крючок? Угрожали статьей? – не прекратил Кирилов.
Мама встала и пошла к дверям. Остановилась, подумала и повернулась лицом к столу.
– На мою дочь у вас ничего нет. Без доказательной базы на преступление вы не можете нарушить код безопасности по программе защиты свидетелей. Это грозит серьезными неприятностями.
– Вы хотите нам что-то предложить? – вкрадчиво поинтересовался неряха.
– Да. Только сначала снимите с пиджака камеру, которую вам нацепила моя дочь.
Немая сцена. Потом на экране возня, мелькает темно-синее сукно, вероятно, неряха решил снять пиджак и весь его исследовать.
Мы с Байроном посидели перед синим экраном еще с минуту. Потом Байрон закрыл ноутбук и завел
