вышли на меня через тебя. Такие люди всегда сначала подходят к делу документально: кто, где, когда и насколько привлекался. Первым делом они ищут слабые места, пытаются получить данные из официальных следственных дел и только потом, когда не получается, цепляют «хвост». Из вашей недавно рожденной молодой семьи привлекалась именно ты, а освидетельствование твоей вменяемости проводила я. Хотя…
– Можно я поведу машину?
– Нельзя. Пристегнись. Я вспомнила этих братьев, как только увидела, а вот узнали меня они или нет?.. Несколько лет назад по уголовному делу братья купили невменяемость у старшего судебного эксперта, а я была младшим судебным экспертом.
– И что?
– Ничего. Братья «вылечились», я ушла из органов, защитила кандидатскую, и теперь меня приглашают как консультанта на три дня в неделю. Не оглядывайся, сзади чисто. Приехали.
– Кто-кто в теремочке живет? – пробормотала я, выходя из машины и разглядывая шикарные хоромы. – Кто-кто в невысоком живет?
Мы осмотрелись на предмет звонка или хотя бы дверной ручки на массивных воротах, но обнаружили только поворачивающуюся видеокамеру. Что-то щелкнуло, из динамика под камерой приглушенный женский голос произнес, словно боясь разбудить: «Слуш-ш-шаю…»
– Прачка по вызову, – доложила Пенелопа и добавила: – С помощницей.
В воротах, жужжа, открылась калитка. В дверях особняка стояла маленькая и худая до обвисшей кожи под глазами и у рта старушка. Она чуть поклонилась и закрыла за нами дверь.
– Вот и мышка-норушка, – шепнула я Пенелопе в огромном холле с камином и воздушными лестницами, полукругом уходящими наверх.
Послышался стук каблучков, я собралась было продолжить перечисление жителей теремка, но появившаяся женщина если и была когда-то лягушкой-квакушкой, то к нашему посещению уже успела привыкнуть и к сожжению своей лягушачьей шкурки, и к гордой красоте, появившейся после этого сожжения.
– Вы опоздали, – нервно заметила она, терзая в руках платочек.
Пенелопа покосилась на меня осуждающе. Я пожала плечами, сняла куртку, расшнуровала и сбросила ботинки, пошла к камину, прихватив по дороге кресло, и хотя с трудом, но доволокла его колесиками по ковру, развернула и устроилась с полным кайфом, подсунув промокшие ноги к огню.
– Извините, это дело совершенно конфиденциальное, – возмутилась было моим поведением хозяйка, но Пенелопа начальственным тоном заявила, что я – ее помощница, специалист по брачным отношениям.
– Я думала, это ваш ребенок, – перешла на шепот хозяйка, – я хотела предложить девочке послушать в другой комнате музыку…
– Она лучше меня разбирается в несчастливых браках, пусть остается.
– То есть, – шепот приобрел оттенок ужаса, – это ваша работница?!.
Я сидела, наблюдая огонь, скрытая от них высокой спинкой кресла, и не видела, какими жестами или мимикой лица Пенелопа разъяснила хозяйке ситуацию с моим присутствием, но только женщина вздохнула горестно и сдалась:
– Ладно, какое теперь это имеет значение, все кончено, муж прилетает в аэропорт через два часа.
– Сегодня? – Пенелопа, наверное, разделась, потому что я услышала тихое шелестение мышки-норушки: «Позвольте ваш-ш-ше пальто…» – Но вы же говорили, что он в отъезде до понедельника?!
– Да, так и было, но потом он позвонил, сказал, что соскучился, что прилетит сегодня и проведет со мной две недели, выключит все телефоны, запрет все двери, это ужасно, что мне делать?
– Давайте сядем и успокоимся.
– Я не могу успокоиться, мне говорили, что для вас не бывает неразрешимых проблем, ну скажите же, что вы поможете, что все устроится!
– Минуточку, – Пенелопа переходит на начальственный тон, – мне не нравится эта истерика, обычно женщины так нервничают при очень больших неприятностях, все ли вы мне рассказали? Если я правильно поняла, речь идет о внеплановой беременности?
– Да, но!..
– Минуточку. И эта беременность не от мужа.
– Да, но вы не понимаете!..
– И срок этой беременности – не больше двух недель, вам сорок три года, вы практически здоровы, хорошо переносите наркоз.
– Да!
– Прекрасно. Судя по этой информации, никаких осложнений с решением проблемы не будет. Теперь говорите, чего я не понимаю.
– Я не могу делать аборт! – заявила женщина, звякнуло стекло, а вот и знакомый «пук» открывающейся пробки. – Это мой последний шанс иметь ребенка! Больше такого не будет.
– Вы сдавали анализы?
– Да.
– В той клинике, куда я вас направила?
– Да! Анонимно, и анализы подтвердили беременность!
– Дайте мне эти бумаги.
– Лиза! – кричит женщина, я от неожиданности дергаюсь. – Принеси мою сумочку. Черную, она в спальне!
Неслышно прошмыгнула мышка-норушка.
Пенелопа шуршит бумажками. Кто-нибудь вспомнит обо мне, наконец, или самой придется налить?
– Вы меня извините, – слышу я озабоченный голос Пенелопы, – мне показалось, что вы обратились в нашу прачечную для обеспечения алиби на время проведения аборта.
– Да нет же! – нервно перебивает ее женщина. – Я хочу оставить ребенка, понимаете! Это последний и единственный шанс в моей жизни. Мы с мужем в браке двадцать лет, мы счастливы, и мы оба прошли обследование по подозрению в бесплодии, потому что очень хотели иметь детей, а я не беременела! Врачи сказали, что у меня проблемы с маточными трубами, это врожденное, нужна была операция, и не одна, и шансы на удачу – пятьдесят на пятьдесят. Муж отказался.
– А теперь вы забеременели?
– Да! Спустя пятнадцать лет после этого обследования!
– Ладно. Это не смертельно. Проведите сегодня со своим мужем страстную ночь, а через неделю скажите ему, что у вас задержка. Зачем вам нужна я?
– Понимаете… Не знаю, как вам сказать, но я боюсь, что ребенок не будет похож на мужа.
– Скажете потом, что он похож на вашу бабушку или на дедушку. Алиса, одевайся, ложный вызов. Если вам потребуется гинеколог для беседы с супругом о сроках беременности или алиби на любой день, обращайтесь, пожалуйста, но…
– Моя бабушка не была негритянкой! – кричит женщина.
Я встаю и иду к столику, за которым Пенелопа застыла с открытым ртом, а хозяйка дома, наоборот, закрыла свой рот платочком и давится рыданиями. Наливаю себе в бокал на палец виски, потом – рассмотрев другую бутылку – на три пальца мартини, добавляю сока из графинчика и, помешивая все это щипчиками для льда, снисходительно советую:
– Пусть ваш муж переспит с негритянкой.
– Алиса, не вмешивайся! – тут же взвивается Пенелопа. – При чем здесь негритянка?!
– Если жена переспала с негром, пусть сделает так, чтобы муж переспал с негритянкой, это будет справедливо, а потом…
– Тихо! – кричит Пенелопа и бьет ладонью по столику. Матовое венецианское стекло выдержало, только тренькнули выроненные мною щипчики, они удачно упали в ведерко со льдом. – Иди еще погрейся, – приказывает мне Пенелопа, встает и просит несколько минут тишины. Я на цыпочках пробираюсь к креслу. Она ходит по комнате, потом вдруг ее лицо оказывается рядом с моим. Пенелопа кладет руки на поручни, склоняется ко мне и торжественно сообщает:
– Гениально. Беру тебя на полную ставку, не дожидаясь совершеннолетия.
