себя, маленькую Еву-Иву, хохочущего Сережу, Далилу с Кешей – снимали на улице, маленький – из паспортных – снимок Илии и дивной красоты и мастерства цветную фотографию Сусанны Ли с обнаженными плечами. Ева выдернула из веера две фотографии – Далилы и Сусанны. – Я хотел сказать, – мялся охранник, – тяжеловато будет с детьми, если вдруг что.
– Завтра детей вывезут отсюда.
У дверей в квартире, не дав раздеться, Кеша вручил ей почту. Разодрав конверт, Ева обнаружила лотерейный билет. Нервы, что ли, были на пределе, но, сбросив одежду на пол, она немедленно ринулась звонить Январю и не смогла сдержаться, когда он взял трубку:
– Черт тебя подери, ты нашел что-нибудь по заказам в Интернете?!
– Он умер, – сказал Январь. – Карпелова больше нет. Это все. Что мне надо искать? Вам приспичило поразвлекаться, а я при чем?
– Убью, – простонала Ева.
– Это я уже прочитал в файле «отстрел».
– Мне пришел по почте лотерейный билет, ты же лучший в области компьютерного шпионажа! – Ева сама удивилась жалобным интонациям в голосе.
– Не подлизывайся, – перешел на «ты» Январь. – Есть у меня пара идей. Где встретимся?
– Приезжай ко мне.
– А как там насчет свидетелей? Если ты одна, я не поеду.
– Шесть человек! Приезжай, я падаю от усталости, никуда ехать не могу.
– Последний вопрос. Далила…
– Дома! – закричала Ева, не дав ему договорить.
– А что будете…
– Выпьем все, что привезешь!
В прямоугольнике открытой двери видением прошла девочка, в какой-то момент подняв на Еву желтые глаза леопарда.
– Ты-то мне и нужна!
– Ты мне тоже, – вернулась в освещенный прямоугольник Сусанна. – Илия сказал, что ты отлично стреляешь. Исполнишь мечту идиотки?
– Хочешь кого-то пристрелить? – Ева расслабилась в кресле, наблюдая, как девочка усаживается перед ней на ковер и обхватывает коленки руками.
– Нет. Хочу научиться стрелять. Метко и хорошо. Хрустов обещал, но не вернулся с войны.
– Хрустов обещал научить тебя стрелять?
– Да. Мне было пять лет, он пошел на сделку: анализ крови на мое желание. Как тесен мир, да? Я знаю, что ты знакома с Хрустовым. Я видела его фотографию у тебя. Я залезла в твой стол, извини. Может быть, ты и мамочку мою знаешь?
– Знаю, – вздохнула Ева. – Сегодня познакомились. Она давно пьет?
– С тех пор, как Хрустов ушел на войну.
– Можно задавать любые вопросы? – уточнила Ева.
– Только интересные, – включила ночник Сусанна.
– Тебя прислал Корневич?
– А тебя?
– Ладно, – улыбнулась Ева, – пойдем с другого конца. Это правда, что тебе позвонил Илия по объявлению, или ты все-таки нашла его сама?
– Правда. Он был восьмой, кто позвонил. Он меня покорил. Он сказал: «Обещаю надежное убежище и защиту».
– Подожди, чтобы начать разговор с девушкой по вызову, он должен был сначала что-нибудь спросить.
– Да, – вздохнула Сусанна, – он спросил, действительно ли я обещаю вечную жизнь? К этому времени мне затея с объявлением как-то разонравилась, я сказала, почему бы ему не начать с пронзительных ощущений? Он стал смеяться. Странно так, как будто нашел, что искал. Сказал, что насчет ощущений ему нет равных, а когда я уже хотела положить трубку, он предложил мне прикоснуться к ней губами. Я прикоснулась, он меня укусил, я вытерла кровь и спросила, что он еще может делать на расстоянии? Он сказал про убежище и защиту. Он сказал, что будет ждать меня у метро. И вот выхожу я из комнаты с прокушенной губой и в полном пришибе, – Сусанна легла на спину и плавным движением расставила руки в стороны, – а моя мамочка кладет трубку параллельного аппарата.
– Дальше я уже знаю, она тебя ударила, ты ушла.
– Нет. Я не поэтому ушла. Подумаешь, ударила! Она не сказала, что я ей тоже неслабо приложила? Когда мы помирились и залились слезами, я стала ей делать примочку, потому что у меня рука тяжелей. И тут меня ожидал большой сюрприз. Я ей уже говорила, что она стала худеть, а тут вдруг рассмотрела вблизи ее лицо. Эта тварь… Эта гадина мне ничего не сказала!
– Сифилис, проказа или рак кожи? – не выдержала наступившего молчания Ева.
– У нее пропали морщины возле глаз! И из трех на лбу осталась только одна! И те, что над переносицей, исчезли! Как я любила это лицо, я знала его до миллиметра, каждое выражение, каждое движение ресниц! – Сусанна резко поднялась и стала на четвереньки. – Я схватила ее руку, и даже на ощупь было заметно, что рука стала другой, она стала тоньше, а кожа совсем гладкая!
Ева почувствовала, что у нее начала нервно дрожать нога, она сменила позу, легла на спинку кресла головой, дрожь не проходила.
– А почему тебе так не понравилось, что твоя мама стала без морщин и с гладкими руками?
– Это неинтересный вопрос, – вздохнула Сусанна и опять легла на спину, разбросав руки. – Попробуй спросить что-нибудь другое.
– У тебя есть документы?
– А это банальный до тошноты вопрос офицера Федеральной службы. Отвечу, потому что предчувствую сюрпризы. Есть. Свидетельств о рождении два, паспорт иностранный один. Паспорт, правда, старый, я его получала в восьмидесятом. Хочешь провести идентификацию личности?
– А почему иностранный? Где наш, родной?
– Наш паспорт забрал Хрустов, когда я второй раз пристрелила Корневича.
– Да, насчет многоразовых убийств этого самого Корневича. Не очень понятно, как он, офицер службы, мог допустить подобное?
– Комитета.
– Что? – не поняла Ева.
– Тогда был Государственный комитет, а не служба. Но странности некоторые есть. Первый раз я это плохо помню, как только Корневич сморкнулся на ковер, у меня случилось помутнение сознания, поэтому, когда он вдруг заговорил на французском и стал читать стихи, я выстрелила, просто чтобы прекратить у себя бред. Вера позвонила Хрустову, он приехал, сказал сначала, что будет растворять труп в ванной, а потом решил просто забросить его в мусорный контейнер.
– А ты сегодня что-нибудь ела? – перебила Ева Сусанну. Она ничего не могла поделать с дрожью, которая теперь охватила большую часть тела.
– Конечно. Все как заказывала. Гренки, сыр, кофе, сок. Меня даже выгуляли для хорошего обмена веществ. Если тебя интересуют подробности этого самого обмена, то могу доложить: стул нормальный.
– Ты очень красивая, – Ева легла рядом с девочкой на пол, оперлась на локти.
– Это ты красивая, а я экзотическая.
– Доктор Менцель сказал, что ты незабвенная.
– Неудачное сравнение, – отвела свои глаза от лица Евы Сусанна, – Ивлин Во? Или я ошибаюсь? «Ваш незабвенный песик машет вам хвостиком с небес». Это повесть, где служитель крематория для животных сжег свою умершую подругу. Кто это – доктор Менцель?
– А это один из тех интересных вопросов, которые многое решают. Значит, забросил Хрустов труп Корневича в мусорный контейнер. И что?
– Ничего. На другой день я встретила Корневича в кафе, привела его домой и уже преднамеренно выстрелила ему в спину.
