— Да, — прошептала Дина. Ее поразил голос епископши. Глаза.
— Должно быть, вам очень трудно?
— Да…
— Вам совсем не на кого опереться?
— Кое-кто есть.
— На брата? Или, может быть, на отца?
— Нет, на жителей Рейнснеса.
— Но ведь это не близкие вам люди?
— Нет… То есть… Матушка Карен…
— Это ваша мать?
— Нет, свекровь.
— Но ведь это не одно и то же?
— Нет.
— Вы полагаетесь на Бога, я это вижу!
Юлия попросила епископшу принять одну женщину, жившую по соседству, — она хочет поговорить с епископом, но не смеет прийти без разрешения.
Старая епископша медленно повернулась к Юлии, мимоходом она будто случайно накрыла своей рукой руку Дины. Легкие, прохладные пальцы.
Дина приняла этот день как подарок.
Крупное, широкое лицо епископа светлело, глаза увлажнялись, когда он смотрел на жену. Легкие нити тянулись от одного к другому, незаметно задевая присутствующих.
Дина не стала курить после обеда сигару, ей не хотелось вести себя вызывающе.
Весь следующий день она была полна смирения. Но поняла, что ей нужно как можно скорее попасть в Вардёхюс. Она чуть не загнала хозяйскую лошадь, пустив ее галопом вверх по склону, вокруг озера, через кусты и пролески.
Лето благоухало, и все чувства саднили, как ожог.
ГЛАВА 15
Встретили меня стражи, обходящие город: «не видали ли вы того, которого любит душа моя?»
Но едва я отошла от них, как нашла того, которого любит душа моя; ухватилась за него и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей.
В тот день, когда Мюллер договорился о Дининой поездке в Вардёхюс, задул жесткий юго-западный ветер. На море поднялось волнение.
Судам, не собиравшимся заходить в Тромсё, пришлось искать там убежища. Их собралось столько, что, перепрыгивая с палубы на палубу, можно было, как по суше, уйти далеко в море. Если бы не дождь!
На борту одной лодьи, идущей в Трондхейм, был пассажир, которому остановка в Тромсё была не с руки. У него были дела в других местах.
Он остановился в гостинице Людвигсена, чтобы избежать переполненных моряками домов для приезжих. На нем была широкополая фетровая шляпа и кожаные штаны. Получив номер, он предупредил, что не желает делить его ни с кем, и пошел в аптеку, чтобы купить средство от нарыва, — по дороге из Вардё у него начал нарывать палец.
Приезжий стоял и ждал, когда его обслужат. Колокольчик возвестил о приходе нового покупателя. Не поворачивая головы, приезжий понял, что вошла женщина.
Дождь прекратился, но ворвавшийся в дверь ветер сорвал у него с головы шляпу.
Это было 13 июля 1855 года, через три дня после того вечера, когда Дина за столом у Мюллеров увидала Любовь. Наверное, эти три дня были необходимы, чтобы исполнилось благословение епископши. Так или иначе, Дина подхватила шляпу Лео и с любопытством стала ее разглядывать.
Аптекарь бросился и захлопнул за Диной дверь. Заливался зажатый стенами колокольчик.
Глаза Лео блуждали по пальто Дины, как будто он не смел поднять их и увидеть ее лицо.
Оба затаили дыхание. Наконец их глаза встретились. Они стояли в двух шагах друг от друга.
Дина держала шляпу, словно щит. У Лео было такое лицо, будто он увидел летающую лошадь. И только когда аптекарь спросил. «Что вам угодно?» — Дина опомнилась и засмеялась, заливисто и свободно:
— Вот ваша шляпа! Добро пожаловать!
Шрам Лео выглядел бледным нарождающимся месяцем на коричневых небесах. Он протянул ей руку. Больше они не видели ничего вокруг. Рука была холодная. Дина провела указательным пальцем по его запястью.
Они вышли на ветер, так и не купив ни капель для матушки Карен, ни бинта с йодом для Лео. Приветливый аптекарь, открыв от изумления рот, слушал, как колокольчик провожает их своим звоном.
Дина и Лео шли по разрытой, грязной дороге. В нижней части улицы рабочие укладывали тротуар.
Сперва они молчали. Он взял ее руку и уже не отпускал. Потом наконец заговорил. Низким, красивым, завораживающим голосом. Этот голос отчетливо выговаривал каждое слово. Но всегда что-то утаивал.
Дина поскользнулась. Лео с трудом удержал ее, чтобы она не упала. Прижал к себе. Подол Дининой юбки полоскался в лужах, она не могла подобрать юбку, потому что придерживала рукой шляпу. Лео этого не замечал. Невидящими глазами он смотрел, как с каждым шагом грязь жадно цепляется за ее подол.
Они поднимались по склону. Наконец город и грязь ослабили свою хватку. Дину и Лео обступили поля и березовый лес. Они шли, удерживая шляпы. Но вот Дина опустила руку, и ее шляпой завладел ветер. Лео бросился за ней, однако не догнал. Они видели, как шляпа с развевающейся лентой летела на север. Красивое зрелище.
Лео водрузил Дине на голову свою большую черную шляпу и надвинул на самые глаза.
Внизу раскинулся город. Но Дина его не видела. Она видела только губы Лео, красные, с горькими темными складками вокруг. Обожженные солнцем.
Дина остановилась и положила руку ему на губы. Медленно провела пальцами по обожженным местам.
Он закрыл глаза, обеими руками удерживая на ее голове шляпу.
— Большое спасибо за подарки, которые прошлой весной привезла русская лодья! — сказала она.
— Как ноты? Тебе понравились? — спросил Лео, не открывая глаз.
— Да! Большое спасибо. Но ты не написал даже двух слов!
Он открыл глаза:
— Не мог…
— Откуда ты это послал?
— Из Тромсё.
— Ты был в Тромсё и не доехал до Рейнснеса?
— Не мог. Торопился в Финляндию.
— Зачем?
— Искал приключений.
— А в Рейнснесе ты их больше не ищешь?
Он негромко засмеялся, но не ответил. Его руки все еще лежали у нее на плечах. По-видимому, чтобы удерживать черную шляпу.
В конце концов он прижался к Дине, крепко и тяжело.
— Ты собирался приехать в Рейнснес?
— Да.
— И до сих пор собираешься?
Он долго смотрел на нее. Потом еще крепче прижал ее к себе вместе со шляпой:
— А там меня еще ждут?
— Думаю, да.
— Но ты не уверена?
— Нет!
