как сажала Мод, — не дай бог, все еще сильнее запутается. Нужно представить, что подумала бы девушка постарше. Вот что — стыдиться нечего, она ошиблась, случайно открыла не ту дверь.
Кристина понимала, что если продолжать разговор, то нужно не сочинять и прокручивать в голове красивые фразы, а искать подсказку в сердце. Это ей внове, ничего подобного она еще не пробовала.
— Где ты должен быть? — спросила Кристина.
Штефан вскинул голову, словно не ждал от нее такого вопроса.
— С Гердой. — Штефан стал перебирать травинки, а Кристина — гадать, какой он видит поляну сквозь пелену слез. — Я не знаю, где она. Не знаю, почему ее оставил. Я не помню!
— Наверное, это не важно. Герда — твоя девушка, ты ее любишь и должен найти. Если извинишься, она тебя простит и не будет поминать то, что между вами случилось.
Обычная Кристина ни за что бы так не сказала, точнее, так не сказала бы маленькая Кристина, которая обижается при упоминании другой девушки и не знает, как разговаривать с влюбленным парнем, которому отчаянно нужен совет.
— Да, мне нужно вернуться в Германию.
Штефан встал, провел рукой по лицу, словно что-то стирая, и подошел к Кристине так близко, что она увидела крошечный прыщик у него на подбородке и белые следы стежков на шее. Он поднял руки — неужели по щеке погладит? — но лишь поправил ей волосы, растрепавшиеся в борьбе с колючим кустарником.
— Какой красивый! — Штефан показывал на серебряный медальон, который Кристина теперь носила не снимая. — Тебе его мальчик подарил?
— Нет, Элис. Хотя да, сначала его подарил мужчина.
— Надеюсь, порядочный?
— Не знаю, я видела его лишь однажды, много лет назад случайно встретила в поле. Не понимаю, зачем он подарил мне медальон, он не объяснил. Видишь, тут буква «Э», медальон предназначался другой. Никакого романа у нас с ним не было. Штефан, мне же всего четырнадцать, я только девочка…
Такой разговор казался взрослее, чем притворство, и Кристине нравилось вот так разговаривать — легко, словно привыкла с ним откровенничать.
— Ты его околдовала.
— Нет, вряд ли, — вздохнула Кристина. — Тот мужчина, солдат, был ранен. Рука в повязке. Наверное, от боли он не понял, кто перед ним.
Штефан проглотил улыбку так быстро, что Кристина едва ее заметила.
— Будь ты моей сестрой, я бы с этим солдатом разобрался. Я бы о тебе позаботился.
— Ты должен заботиться о Герде.
— Да, — кивнул Штефан. — Я бы хотел… Я бы очень хотел, чтобы ты со мной поехала. (Кристина чувствовала, что он не кривит душой.) Но я не имею права портить твой роман с солдатом, красавица Кристина.
Теперь Штефан точно шутил, но шутил всерьез; он казался совершенно счастливым и беспросветно грустным. Все эти Штефаны, сосуществовавшие в одном человеке, сбивали Кристину с толку. Наверное, когда ты повзрослела, это ничего, если люди вдруг ведут себя совершенно непонятным образом.
— Как мило с твоей стороны! — поддразнила она в ответ.
В колючем кустарнике кто-то шевельнулся — наверное, барсук или олень. Кристина и Штефан вздрогнули и повернулись на шорох, но он скоро затих.
— Кристина, ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Майкл Росс? Он знал твою маму и мою тоже. Я бы хотел его разыскать.
— Нет, никогда не слышала.
Они еще послушали журчание воды и птичьи голоса, а потом шорох раздался снова, на этот раз ближе. Неизвестный кто-то, ломая ветки, двинулся через кустарник, словно Кинг-Конг через джунгли. Ветки зашевелились — неведомый кто-то вот-вот прорвется на поляну! Чудища в Ромни-Марш не водились, но Штефан поднял ружье, а Кристина спряталась за его спину.
Зеленый занавес раздвинулся, и на поляну ступил гнедой в яблоках пони.
— Это пони Тоби Шрёдера, то есть старый пони Сондерсов. Это Мишка! — воскликнула Кристина, понимая, что получилось не очень понятно.
Пони превратился в развалину, в тощего старика. Шкура давно поблекла, а грива и хвост поредели. Он застыл у серебряной глади пруда и стал пить. Ноги, как гвозди, соединяли его с отражением. Мишка заморгал, сделал глубокий вдох и уснул, замаскированный солнечными зайчиками и зеленоватыми тенями, — этакий поникший куст в воде.
Снова раздался шорох, из-за плотного зеленого занавеса вышла миссис Сондерс и остановилась у другого берега пруда. Она испугалась не меньше, чем дети. Рейчел была в галошах и рабочем комбинезоне, длинные волосы убрала под шерстяную шапочку и очень походила на мужчину.
— Так я и знала, — проговорила Рейчел. — Старик уже, а сбегает! Мишка пробирается через изгородь и всегда приходит сюда на водопой, не представляю почему.
— Здравствуйте, миссис Сондерс, Рейчел… — Кристина очень старалась не нервничать. Их со Штефаном увидели вместе, застигли с поличным! Ну и что? Что плохого они делают? Нужно быть вежливой и представить Рейчел и Штефана друг другу. — Штефан, это наша соседка миссис Сондерс, то есть Рейчел. — В последнее время мама сблизилась с миссис Сондерс и попросила дочерей звать соседку по имени. — Рейчел, это мой двоюродный брат Штефан из Германии.
— Знаю, — отрезала Рейчел.
Штефан промолчал, как всегда, когда не знал, что сказать. Кристина тоже не представляла, что говорить или делать дальше.
Пони тихо застонал во сне.
— Рейчел, вам ведь нужен повод для Мишки. Возьмите мой ремень, — предложила Кристина, решив, что самое разумное — сменить тему разговора.
Рейчел будто не слышала. Она стояла не шевелясь и явно ломала голову над какой-то проблемой. Кристина решила, что дело в пони, хотя разве сложно отвести Мишку на ферму? Когда Рейчел заговорила, оказалось, что дело совершенно в другом.
— Элизабет вам уже сказала? — спросила она, глядя то на Кристину, то на Штефана. — Вряд ли, ее обещаниям особо верить не стоит.
Штефан снова промолчал. Он вообще как-то поможет Кристине выпутаться?
— Простите, Рейчел, но мы не понимаем, о чем речь.
Тут соседка опять сказала что-то совершенно непонятное:
— Он ведь помнит свою младшую сестру.
— Антье, — произнес Штефан. Одно-единственное слово, больше ничего.
В Кристининой памяти что-то шевельнулось, будто она когда-то слышала это имя. Кристина положила руку Штефану на плечо и сначала решила, что он хочет ее стряхнуть, но нет, его била дрожь.
— Давай домой, ладно? — тихо сказала она. — Может, пойдем?
— Значит, Антье. — Судя по голосу, дрожь била и Рейчел. — Ты наверняка заметил, что у Элис рот твоей матери. Она и на меня похожа. Если взять мои детские фотографии, мы с ней — одно лицо.
Разговор получался престранный и, по мнению Кристины, совершенно неприличный. Совершенно непонятно, почему обсуждают Элис, а бестактная Рейчел не удосуживалась объяснить. Нужно перебить ее, привлечь внимание.
— Рейчел, до вашего появления мы со Штефаном говорили о некоем мистере Россе. — Кристина кашлянула, словно призывая слушать внимательнее. — Его знала мать Штефана, и моя мама, видимо, тоже. А вы, Рейчел, случайно с ним не знакомы?
Получилось целое выступление, но стена зелени не шелохнулась, и опять воцарилась тишина. Кристина сомневалась, что Рейчел Сондерс знает мистера Росса. — откуда ей? — поэтому удивилась, когда та сказала Штефану:
— Майкл живет в Лондоне. Он все тебе объяснит.
Обдумать очередную загадку Кристина не успела: ломая ветки, Штефан рванул туда, откуда они пришли.
