— И ты поверил? Осуждаешь? — взглянув на него испытующе, спросил Денис.
— Ты знаешь осуждать я тебя не осуждаю. Я знаю, что просто так, как твоя левая нога захочет, ты не делаешь. Но понять тебя... Тебе не кажется, что с Ханычевым ты перегнул?
— Нет, не кажется. Хан — это последний подонок, которого я уже вытерпеть не мог, и чихать мне, что ты обо мне думаешь, товарищ лейтенант. Но я тебе скажу: это была моя месть всем сучарам, которых я встречал: Князю, Бесу, Мохану, да многим еще, которые давили пацанов, делая их «чмориками» — рабами своими.
— И ты решил по-своему с ними разобраться? Устроил беспредел? Так же не делают, сам понимать должен.
— Конечно, вы взрослые — всегда правы, только мы — детишки бесправные, чуть что «мерзавец», «недоросток», «сморчок», или как там еще — «шнурок», «тебе место в колонии!» — с дрожью в голосе выпалил Денис, и Влад заметил, как сбоку на его щеке задергалась жилка. — Надоело жить под окриком. Я хочу быть тем, кто я есть, и не надо меня перевоспитывать! — В словах Дениса сквозило раздражение. — А то понастроили, блин, интернатов, где из нас уродов делают! Да я никогда не прикалывался в этих интернатах. Они всегда для меня были пуще неволи, — говорил Денис с неукротимой злостью. — Ну, че ты на меня так смотришь? Не узнаешь своего старого знакомого Дина? Ты думал, я тебя увижу, так у меня радости будет полные штаны?
Глаза Влада широко раскрылись. Он понимал, что у Дениса сейчас психоз, нервный срыв и что обида, долго сидевшая в нем, выплескивается наружу. Было ясно, что он обвиняет Влада во всем, что произошло с ним.
Влад в задумчивости сдвинул фуражку на затылок.
— Денис, я понимаю, что я виноват перед тобой и может, даже тебя предал, но почему ты, обиженный на весь свет, обвиняешь во всем меня? Извини, Дин, у тебя сейчас пустая голова и злое сердце, — потирая шрам над левой бровью, произнес Влад.
— Да никого я не обвиняю. Просто обидно. Обидно, что нас, пацанов, за людей не считают, особенно тех, кто в зоне или в «спецухе» был. Думают, что нас вообще надо держать как бешеных собак, а если кто- нибудь из нас сорвется, — сразу в живодерню, извините, в вашу ментовку. Чего, разве не так? — и Денис с укором посмотрел на Влада.
— Нет не так, — возразил Влад, — нормальный мент разберется.
— Да кто будет разбираться?! — нетерпеливо перебил Денис. — Ты же сам говоришь, что времени сейчас нет с человеком по душам поговорить. Мы же звереть начинаем. Все от такой жизни пьют да воруют, — произнес он с горечью. — Меня тошнит от этого «дубизма» и тупорылости.
— Хватит, — остановил его Влад. — Что ты знаешь про всех? Нормальные люди вкалывают, а ты...
— Воспитываешь? Не надо, такого уж меня уродили.
— 513, 513, вызывает «Град!» — донеслось до Влада, и он снял с панели трубку.
— Подожди, — махнул он рукой Денису, — слушаю, 513!
— Вы где находитесь? — донесся до Влада голос Димки.
— Мы выехали с ужина. Извини, забыл отметиться
— Понял тебя, Влад, мать твоя звонила, с сыновьями твоими поговорил. Поздравляют нас с праздником.
— Спасибо, братан.
Влад положил трубку и повернулся к Денису.
— Нет, давай-ка все-таки разберемся, Дин.
— А чего разбираться? И кому я нужен? Я как та собака...
— Какая собака?
— Та собака, которую я видел, когда ты меня вез в спецшколу, не помнишь? А я запомнил. Черная такая собака, тащит свои раздавленные ноги по дороге. Визжит и скулит так, что аж душу разрывает. Водилы сигналят, объезжают ее, а она мучается, пытаясь добраться до обочины. И никто не остановится, чтобы ей помочь или хотя бы добить ее...
— Ну ты даешь, Денис! — в задумчивости произнес Влад. — Это по-твоему выходит: я тебе не помог? Так теперь добить тебя должен, — от удивления у Влада вытянулось лицо.
— Да никто мне ничего не должен. Ты что, думаешь, что приручил меня? И я перед тобой на задних лапках стоять буду? И вообще, чего ты ко мне вяжешься!? Все менты как менты, один ты добренький, все в душу залезть хочешь. А меня ты спросил, хочу ли я этого? — голос Дениса дрогнул. — Чего ты лезешь? Я что тебе, сынок? Ненавижу! — губы его задрожали, глаза наполнились слезами. — Лучше бы ты был, как все.
— Подожди, Дин...
— Чего «подожди»? Я уже столько тебя ждал! А ты... я тебе верил, эх, — он вздохнул глубоко и горько, — да пошел ты! Ненавижу тебя! — и он, открыв дверцу, выпрыгнул на перекресток.
Идущая наперерез «Волга» с визгом затормозила.
— Ничего себе, щенок! Едрена вошь, — в сердцах крикнул Пашка.
— Да подожди ты, — нетерпеливо оборвал его Влад, — давай его догоним!
— Вообще, зашибись! Че он тебе дался? Он тебе кто — сын, брат? Че мозги-то полоскать? — мрачно заметил Пашка.
Влад сидел с озабоченным выражением лица. Мысли о Денисе тяжелой тоской навалились на него. Он сдавил пальцами виски и подумал: «Что с ним произошло? Что-то в нем надломилось!». Влада кольнула тревога за Дениса. Он отчетливо понимал, что его надо защитить от самого себя, чтобы он в своей неукротимой злобе не сломался окончательно. Вдруг он ощутил колющую боль в груди и сказал самому себе, вернее живущему в нем мальчику: «Ты предал Дина!»
— Да кто он тебе-то? — голос Паши вывел Влада из задумчивости. — Брат, что ли?
— Вроде того, — тихо произнес он, — и я его предал.
— 513, 513, «Каштаку» ответь!
— Слушаю, 513!
— Где находитесь? — спросил дежурный по райотделу.
— У кафе, у кафе, как понял?
— 513, ты всех ближе. По Миасской ограбление сбербанка, давай туда! Я вызываю других.
— Паша, гони! — выкрикнул Влад.
Над машиной вспыхнул пульсирующий маячок.
— Выруби! — приказал Влад.
Денис выскочил из машины и побежал вниз по улице. Ему было не по себе. Он понял, что между ним и Владом легла тень отчуждения и что их отношения, когда-то добрые, из-за него, Дениса, превратились в хрупкий хрусталь, еще мгновение — и этот хрусталь разобьется на кусочки, которые больно ранят обоих если уже не разбились. Он сожалел о том, что нагрубил Владу: он-то тут при чем? — спросил его кто-то маленький и грустный внутри него. И он подумал: «Ну и пусть! Тоже мне, прикидывается добрым, а сам... А- а, пошли они все!...».
Патрульная машина с взвывшей сиреной свернула на улицу, по которой шел Денис, полоснув его предчувствием беды.
— Говорили же исполкому, что надо убирать оттуда сберкассу! — проворчал Влад, проверяя пистолет.
Они подъехали к двухэтажному дому, правую часть которого занимала сберкасса. Влад выскочил из машины с пистолетом в руке, и, повернувшись к водителю, сказал:
— Паша, объедешь. Если они на машине, то поедут там.
Милицейские «Жигули» перекрыли выезд. Водитель выбрался из машины и бросился к Сбербанку.
Денис проводил взглядом патрульную машину с бортовым номером 24. «Это же машина Влада!» — вспомнил он и кинулся следом за ней.
Влад добежал до угла и остановился, увидев черную «девятку». Воровски озираясь и пригибаясь на ходу, трое мужчин в масках приближались к машине.
