не хочу я становиться мразью. Знаешь, что мне Алеха Шорох сказал? Милиция делится на две категории: на ментов и милиционеров. Ментов, говорит, куда ни плюнешь — попадешь, а милиционеров — раз-два и обчелся. Кто мы с тобой, Андрей, в таком случае?
— Шорох? Это тот парень, из-за которого ты чуть не погиб? А где он сейчас?
— В морфлоте.
Неожиданно им преградила путь слегка подвыпившая женщина.
— Вас можно спросить? — она вскинула глаза и в упор посмотрела на Влада и Андрея.
— Спрашивайте... — сморщившись, сказал Влад.
— Вот ответьте мне, зачем вы форму носите?
— Чего? — удивленно вытаращил глаза Андрей, — пошла ты...
Они обошли женщину и двинулись своей дорогой.
— Ну скажите, зачем вам форма? — кричала женщина им вслед.
— Пробитая какая-то, — оглянувшись, недоуменно произнес Андрей.
— А действительно, зачем мы форму носим? — Влад посмотрел на Андрея.'
— Как зачем? — Андрей замялся. — По уставу, наверное.
— Нет! Это для того, чтобы нас боялись, чтобы держать людей в страхе. Не пойму, кому служим верой и правдой? Называемся «действительно народной», а служим тем, у кого власть.
На троллейбусной остановке они расстались. Влад сел на свой троллейбус и всю дорогу ехал, задумавшись. У него было какое-то подавленное состояние. «А ты все-таки струсил, когда Бычара пригрозил психом», — говорил Владу его внутренний голос. «А что я мог сделать? С психиатрами лучше не связываться, и Бычара накатал бы мне такое направление, что меня как буйного закрыли бы в психушку... Вот и получается, братец, труханул ты... Да ладно, смотаюсь я в Тулу, ничего не случится».
Подходя к дому, Влад поднял глаза на окна третьего этажа и улыбнулся, увидев мать с Ником. Он помахал им рукой и поспешил домой. Когда он открыл дверь, сын оторвался от бабушки и побежал ему навстречу. Вдруг мальчуган споткнулся, но Влад подхватил его на руки и прижал крохотное тельце сына к груди.
— Здравствуй, папа! — пролепетал он и прижался губами к щеке отца.
— Ну как он, мама?
— С утра температура была нормальная, ночью плакал, тебя звал. Завтракать будешь? Ника без тебя кашу есть не стал.
— Будем есть кашу? — улыбаясь, спросил Влад сына.
— Буду.
Влад поднялся по лестнице приемника на второй этаж и позвонил. Ему открыла воспитательница в рубашке защитного цвета.
— Ой, Влад Алексеевич, хорошо, что вы пришли. Я в магазин хочу сбегать: там колбасу привезли. Посидите, пожалуйста, на группе, — попросила она его.
— Только вы побыстрее: мне ведь уезжать надо.
Закрыв за ней дверь, Влад прошел в игровую. Подростки, смотревшие телевизор, встали.
— Здравствуйте, Влад Алексеевич!
— Здравствуйте, пацаны, садитесь.
— Иди сюда, — позвал Влад Саньку.
Они вышли в коридор и сели рядом на банкетке.
— Ну что, Санька, пора ехать!
— Я знаю, — с грустью ответил подросток, — два года дразнили меня этой путевкой, я уж думал — все, простили. Ан нет, как там говорится: от сумы и тюрьмы не уйдешь. Все-таки приговорили.
— Откуда ты знаешь, что я тебя повезу? — удивился Влад.
— Знаю и все... — Санька опустил глаза.
— Так... интересное кино получается, — задумался старшина.
Вдруг, услышав крики и шум, доносившиеся из игровой, Влад рванулся туда и быстро окинул взглядом помещение. У окошка, отирая с лица кровь, стоял Бобин, белобрысый парнишка с приплюснутым носом. Вдруг он схватил стул и замахнулся им на Панина, рыжего мальчишку.
— Уроню! — заорал Бобин.
— Ну. давай, чмо, — дерзко улыбаясь, выкрикнул Панин.
Влад выхватил у Бобина стул.
— Всем строиться! — приказал он.
Воспитанники построились в шеренгу. Влад вывел из строя Бобина и, нагнув его голову, ударил сложенными пальцами по шее. Подросток упал на ковер.
— Получил «шашку», — рассмеялся Панин.
Влад вывел из строя ухмыляющегося Панина.
— За что, Влад Алексеевич? — заныл мальчишка.
Влад ударил и его. Все замерли.
— А теперь... всем упор лежа принять! Двадцать раз отжаться. Пошел!
Подростки повалились на ковер, шумно переговариваясь.
— Паня, козел, из-за тебя... — прошептал кто-то.
— Все. Паня, вечером разберемся, — с угрозой в голосе тихо произнес Лобарев, когда Влад вышел из игровой.
К нему подбежал мальчишка лет пяти и, подергав его за рукав, похвастался:
— Дядя Влад, а я мозайку собрал.
— Да пошел ты! — Влад раздраженно одернул руку.
Улыбающееся лицо мальчугана вдруг исказила гримаса, на глаза навернулись слезы. Влад посмотрел на пацаненка и, укоряя себя за свою несдержанность, опустился перед ним на корточки.
— Прости, Максимка. Ну что ты?
Заглядывая ему в глаза, он начал щекотать мальчугана, пытаясь развеселить его. Потом протянул ему конфетку.
— Отставить, первая группа. Сели, — скомандовал он, зайдя в игровую.
Подростки прекратили отжиматься и расселись на лавках.
— Так вот, пацаны... — Влад внимательно обвел взглядом ребят, — если кому-то вдруг захочется подраться, то делайте это один на один, и чтобы никто не видел, ясно?
— Понятно! — дружно ответили подростки.
— Влад Алексеевич, а вы нам обещали новую песню спеть.
— Бобин, принеси гитару, — попросил Влад.
Подросток выскочил в коридор и через несколько минут появился с гитарой. Влад положил ему руку на плечо.
— Прости, Мишук!
— Паня сказал, что ночью «петушка» сделает. А вы рапорт не будете писать? — всхлипнув, спросил он.
— Нет, не буду. Ты смотри, Паню остерегайся.
Влад провел рукой по струнам. Заметив в дверях Максимку, он подмигнул ему. Мальчишка, улыбаясь, подошел. Влад взъерошил ему волосы, усадил его рядом, затем оглядел притихших ребят, вздохнул и запел:
