слезу. Хонор представала в них несчастной женщиной, пострадавшей из-за жестокого, варварского обычая, который давно следовало бы запретить. Кто может обвинить потерявшую возлюбленного женщину в том, что горе ослепило ее. Она искренне считает графа Северной Пещеры виновным, но не потому, что у нее действительно есть доказательства его причастности к преступлению. Вспомнив непростую историю их взаимоотношений, легко понять, что когда ее помраченному сознанию нужен враг, легче всего увидеть его в человеке, к которому она испытывает застарелую неприязнь. На графа Северной Пещеры, вне всякого сомнения, должен распространяться принцип презумпции невиновности, ну а его нежелание продолжить череду убийств свидетельствует о здравомыслии и заслуживает всяческого одобрения.
Уловив ее мысленное раздражение, Нимиц сердито заурчал. Почувствовав себя виноватой, Хонор пересадила кота на колени и принялась гладить, чтобы, успокаивая его, вернуть в спокойное русло и свои мысли.
В то время как оппозиция вовсю муссировала вопрос о ее заявлении, проправительственные средства массовой информации этот вопрос замалчивали. Хонор никого за это не обвиняла. В политическом плане при любом развитии событий Правительству ничего хорошего не светило, и оно могло только устраниться. Оппозиция же только и ждала вмешательства властей, чтобы использовать этот факт против них. Поразмыслив, Хонор пришла к выводу, что так даже лучше. Дело касалось лишь ее самой и Павла Юнга, и ей вовсе не требовалось постороннее вмешательство.
– Он что, вообще носа не высовывает? – спросила она наконец.
– Практически да, – ответил Нефстайлер и, склонившись к ней поближе, добавил: – Нам удалось найти подход к одному из его людей, миледи. Всего лишь к шоферу, но он в курсе всех передвижений.
– Мне всего-то и нужно – получить возможность подойти к нему, – пробормотала Хонор. – Совсем ненадолго: чтобы бросить вызов, много времени не потребуется.
Она умолкла и уставилась в бокал.
– Возможно, нам удастся перехватить его возле Палаты, при входе или выходе. Если мы будем знать его планы, может быть…
– Я попытаюсь, миледи, – вздохнул Нефстайлер, – но шансы наши невысоки. Он-то ведь знает, что вы на него охотитесь, да и живет в отличие от вас на поверхности планеты. Нам необходимо заблаговременно разведать его намерения и проинформировать вас, чтобы вы успели прилететь и перехватить… – Уиллард снова вздохнул и покачал головой. – Мы и так тратим на это более восьмидесяти тысяч в день, и этот шофер…
– Нужный человек. Я думаю, что в таком случае…
– Ложись!
Хонор вытаращила глаза, и в тот же миг стальная рука Лафолле ухватила ее за плечо и швырнула на пол. Отброшенное в сторону кресло свалилось с подиума и еще не успело упасть, когда майор уже затолкнул ее под стол и навалился сверху, прикрывая своим телом. Она и не догадывалась, как он силен.
Но еще за миг до этого Нимиц успел соскочить с ее колен и издать боевой клич. На Хонор обрушилась эмпатическая волна его ярости: она перехватила кота и прижала к себе, не дав броситься на нежданных врагов.
Мысли все еще не поспевали за событиями. Послышался характерный, рыкающий звук: кто-то пустил в ход импульсное ружье. Ведущая на подиум лестница, а следом и край помоста разлетелись в щепки. Нефстайлер вскрикнул: одна щепка вонзилась ему в спину. Кэндлесс оттолкнул финансового агента с линии огня и выхватил свое оружие. Удерживая одной рукой шипящего кота, Хонор попыталась подняться, но Лафолле, выругавшись, припечатал ее локтем к платформе.
Из глаз посыпались искры. Майор придавил ее к платформе всем своим весом, и – под самым ухом – открыл огонь из импульсного пистолета.
Повернув голову, что удалось с трудом, ибо при падении у нее вышибло из легких весь воздух, Хонор увидела, как выстрелы начальника ее охраны буквально рвут в клочья человеческое тело. Окровавленный враг рухнул, выронив импульсное ружье, однако огонь не прекратился. Кто-то тяжело упал рядом с Хонор. Майор скатился с нее, встал на одно колено и, положив ствол на левое запястье, безжалостно взял на прицел очередную мишень. Кэндлесс сразил третьего нападавшего, за ним четвертого… и неожиданно все кончилось. Теперь помещение заполняли лишь панические крики рвавшихся к выходам людей…
– Дерьмо! – выругался Лафолле. Он вскочил на ноги: ствол в его руке двигался, словно голова змеи, тщетно выискивая новую цель. Хонор попыталась привстать на колени, но майор, не глядя на нее, рявкнул: – Не вставайте, миледи. Здесь еще, по меньшей мере, двое мерзавцев. Я думаю, они уберутся отсюда под прикрытием толпы, однако могут и попытаться довести дело до конца.
Она снова распростерлась на подиуме, по-прежнему прижимая к себе Нимица. Теперь, когда кот понял, что она в безопасности, ярость его схлынула, и Хонор осторожно разжала руки. Нимиц вспрыгнул на стол: он продолжал сердито шипеть и был готов броситься на любого обидчика, однако держал свои эмоции под контролем.
Облегченно вздохнув, она быстро повернулась и подползла к Ховарду. Лицо молодого человека было пепельно-серым от боли; одной рукой он зажимал кровоточащую рану на бедре, но в другой держал наготове оружие, а глаза его неустанно обшаривали зал. Хонор наконец почувствовала, что ее пробирает дрожь, однако сознание оставалось на удивление ясным. Сняв ремень, она наложила на ногу бойца, повыше раны, тугой жгут. Мозг ее при этом бесстрастно отметил, что его просто зацепило по касательной, ибо в случае прямого попадания нога бы не уцелела. Когда она затянула ремень, раненый застонал, дернулся и повалился на бок. Но дело было сделано: кровотечение ослабло, а затем и прекратилось. Подобрав его оружие, Хонор переползла к Нефстайлеру.
Финансист стонал от боли, из правого плеча, словно вонзившаяся стрела, торчала здоровенная острая щепка. Взяв его голову в ладони, Хонор повернула ее, заглянула ему в глаза и облегченно вздохнула. Они потемнели от боли, но оставались незамутненными.
– Держись, Уиллард, – пробормотала она, погладив советника по щеке, – скоро подоспеет помощь.
Оглянувшись, она увидела, что Лафолле опустил наконец ствол. Оглядев то, во что превратился изысканный ресторанный зал, гвардеец глубоко и прерывисто вздохнул.
– Кажется, мы отбились, миледи, – сказал он, опускаясь на колени радом с Ховардом и проверяя сначала наложенный жгут, а потом пульс раненого. – Вовремя вы поспели с ремнем. Иначе мы могли бы потерять славного парня.
– И виновата в этом была бы я, – тихо отозвалась Хонор. Лафолле повернулся к ней, и она, встретив его взгляд, пояснила: – Надо было с самого начала слушаться вас.
– Ну, если быть до конца честным, миледи, то я и сам не больно-то верил, что он отважится на такое наглое нападение.
Хонор кивнула: относительно того, чьих это рук дело, ни у майора, ни у нее сомнений, не было.
– Я просто осторожничал, потому что понимал: он не будет ждать, пока вы до него доберетесь, и постарается нанести удар первым. Ну а остальное – вопрос наблюдательности: люди, слишком уж старавшиеся раствориться среди ресторанной публики, не могли не привлечь мое внимание. Должно быть, они были наготове и начали действовать, как только им сообщили, где вы находитесь. Нам повезло, миледи.
– Нет, – возразила Хонор, – это мне повезло, а вы были великолепны. Просто великолепны – и вы, и ваши люди. Как только Уиллард придет в норму, не забудьте напомнить мне повысить ваше жалование.
Прищурившись, Лафолле наставил на нее указательный палец:
– Не беспокойтесь о жаловании, миледи. По меркам Грейсона мы и без того неприлично богаты. Но обещайте мне, что, когда в следующий раз я позволю себе дать вам совет, вы возьмете на себя труд на несколько минут задуматься – а вдруг он толковый?
– Обещаю, – заверила она, поднимаясь на колени в луже крови Ховарда.
В разгромленный зал вбежали вооруженные люди. Прибыла полиция.
Глава 29
