тем более, как они вычислят Хомчика?
– Мог проговориться в местах заключения Манаков? – предположил следователь. – Может быть, он знал о многом, но молчал на следствии и на суде, ожидая помощи от родни и подельников? А не получив ее, озлобился и рассказал на нарах кому-нибудь о своем родственнике.
– Я уже предусмотрел командировку – на свидание с Манаковым, – сообщил Иван.
– Надо съездить, – согласился Кудинов. – У преступников одна дорожка, а у нас сотня, и необходимо везде их ждать. Давайте определимся насчет засад.
– Да, – устало потер глаза Рогачев, – наступать надо, а то мы, как пожарные, приезжаем тушить, а следует успевать раньше, пока не загорелось.
Часть третья
ПЕРЕСПАЛИ НОЧЬ С БЕДОЙ
Глава 1
У Михаила Павловича едва хватило сил дождаться конца рабочего дня.
Выждав немного – не хотелось столкнуться нос к носу около лифта с руководством или собственной секретаршей, – Михаил Павлович вышел из кабинета. Спустившись вниз, сел в машину и, не прогрев мотор, сразу тронул с места, торопясь домой.
Достав ключи, он вошел, разулся и, не надевая тапочек, прошел по всем комнатам – на душе было тревожно, и свербила мысль, что в отсутствии хозяина в квартире мог кто-то побывать. Однако ничего вызывающего подозрение не обнаружилось.
Усевшись в кресло, Михаил Павлович закурил и начал ждать. Время тянулось до безобразия медленно, а внутреннее нервное напряжение все нарастало, заставляя вскакивать с кресла, метаться по пустым комнатам. Он пошел на кухню и залпом выпил полстакана коньяку. Спиртное немного сняло напряжение, приглушило возникшую головную боль, мысли прекратили бешеный бег, и Михаил Павлович сумел взять себя в руки: вдруг это и есть последняя капля, которой ему так не хватало для окончательного решения?
Ухмыльнувшись, он направился в спальню и открыл шкаф. Так, где чемодан? Откроем и покидаем туда костюмы, рубашки, бритву, носки, белье, галстуки… Чемодан распух и с трудом закрылся. Все!
Услышав, как заскрежетал в передней ключ, вставленный в замок, Котенев быстро пробежал в комнату и уселся напротив часов, придав лицу озабоченное выражение.
– Заждался? – войдя в комнату, ласково спросила Лида.
– Пора бы уже, – Михаил Павлович выразительно поглядел на часы, – где ты так задерживаешься?
– Миша, в магазинах очереди. – Она тоже взглянула на циферблат, но тут же отвернулась.
– Не лги! – Котенев вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. – Зачем ты обманываешь?
– Значит, ты знаешь? – Лида опустилась на диван. Михаил Павлович остановился перед ней, засунув руки в карманы брюк.
– Знаю. – Он издевательски поклонился. – Могла бы позвонить, сказать супругу, куда и зачем направляешься. Что они от тебя хотели?
– Спрашивали про обыск.
– И… что ты им там ответила? – вкрадчиво спросил Котенев.
– Рассказала, как было.
– Боже мой! – Михаил Павлович схватился руками за голову. – Какая же ты дура! Даже не представляешь, какая дура. Беспробудная, дикая!.. – Он горестно застонал.
– А что мне оставалось? – Лида решила сама перейти в атаку. – Хорошо тебе обзывать и изголяться, считать себя самым умным и хитрым. А если они сами ко мне пришли? Я возвращаюсь с обеда, а в моей комнате сидит этот, из милиции.
– С кем я живу?! – патетически подняв руки к потолку, словно призывая приведение в свидетели, закричал Котенев. – С кем?! Шурин вор и валютчик, собственная жена подалась в сексоты на Петровку. Или как это там у вас называется?
– Миша! – Она поднялась и подошла к нему вплотную, пристально заглянула в его побелевшие от злости глаза. – Извинись и перестань паясничать! Как тебе не стыдно?! И потом, я просто не понимаю, что здесь такого? Ты просил никому не говорить, и я молчала, но они сами все знают без меня.
Но Котенев уже успел взвинтить себя и не желал потерять ощущение неудержимого гнева. Он казался сам себе предельно язвительным и уничтожающе надменным.
– Ты что, действительно такая дура? – вопрошал он свистящим шепотом. – Или просто ловко прикидываешься, как прикидывалась всю жизнь? Не можешь уразуметь своими куриными мозгами, что ты наделала?
– Знаешь что… – Лида даже задохнулась от негодования и едва сдержалась, чтобы не влепить мужу пощечину. – Я тебе не наемная прачка и не домработница. Сам далеко не святой. Поэтому либо извинись и все объясни, либо…
– А что либо? – зло ухмыльнулся Котенев и, повысив голос заорал на всю квартиру. – Что? Отвечай!
– Хватит! – тоже закричала Лида. – Извинись, или я уйду!
– Ах вот как? – отступил на шаг Михаил Павлович, смерив жену презрительным взглядом. – Она, видите ли, уйдет! Хорошо!
Он сорвал с себя рубашку и начал снимать брюки. Ничего не понимающая Лида с изумлением смотрела, как он отшвырнул одежду в угол и голый побежал в спальню.
