почти у каждой картины, он старался погасить возникший зуд нетерпения — еще несколько шагов и он увидит тайник, где спрятаны документы. Целы ли они, не обольщают ли себя пустыми надеждами госпожа Джуба и Каффи? Оправдан ли риск? Скоро все выяснится. А пока не привлекать внимания, вести себя, как все вокруг: терпеливо возиться с фотокамерой, наклоняться к табличкам с именами мастеров, попутно сверяясь с буклетом, обмениваться замечаниями с другими туристами, выражать восхищение…
Наконец он очутился внутри башни-пристройки и поднял голову, как бы затем, чтобы полюбоваться росписью потолка. Плафон действительно хорош, но его интересовало совсем другое: святой Петр! Вот он — стоит на карнизе под потолком, держа в руке ключ от райских врат. Высоковато забрался апостол — до карниза не меньше полсотни футов. Зато сам карниз достаточно широкий, массивный, с лепными украшениями.
«Привет, — подмигнул статуе Питер. — Видишь, я приехал!»
Святой Петр все так же невозмутимо смотрел вниз, держа в правой руке большой ключ, а левую положив на грудь. На лице изваяния застыло выражение скорби и понимания, всепрощения и участия; голова чуть склонилась к плечу, словно он прислушивался к чему-то, недоступному простым смертным.
Помассировав затекшую от неудобной позы шею, Вуд продолжил осмотр галереи. Переходя от картины к картине, он поймал себя на том, что давно не различает красок, не запоминает ни сюжетов, ни имен авторов полотен: хотелось вернуться, чтобы как можно лучше вновь и вновь рассматривать стоящую на краю карниза скульптуру. Но ничего, всему свой черед.
Поболтав со служителем зала и ненавязчиво выяснив некоторые существенные подробности, Питер направился к выходу, считая шаги. Вот он вышел на крыльцо, спустился по ступеням, прошел дорожкой до ворот и ступил на тротуар. Теперь закурить и сделать вид, что осматриваешься в поисках свободного такси. Ну, где же здесь то, что ему нужно?
Нашлось! Питер облегченно вздохнул — представленные Каффи схемы коммуникаций не лгали. Пожалуй, на сегодня хватит. Пора отправляться в отель, поужинать и, растянувшись на широкой мягкой кровати, хорошенько проанализировать все, что увидел…
Гладкое шоссе долго петляло между холмов, по склонам которых раскинулись огороженные проволочными сетками плантации, пока не вырвалось на простор, устремившись к границе. Пригороды остались позади, и Хеде поглядывал на часы, прикидывая, сколько еще ехать до контрольно-пропускного пункта. Выходило, что через полтора-два часа они увидят приземистое здание лигурийской таможни.
Поправив шапочку с яркой эмблемой компании трансафриканских перевозок, Карл положил руки на колени, обтянутые грубой тканью синего комбинезона, и прикрыл глаза — встать пришлось рано, все утро вертелся как заводной, а впереди новые нервные встряски и до вечера еще ой как далеко. И вообще, с того момента, как он хлопнул ладонью по руке Хантера, давая согласие на участие в операции, практически не было ни минуты покоя: то искал одно, то добывал другое, а привередливый командир требовал еще и еще, причем самого лучшего качества, разбиться в лепешку, но достать. И Карл «крутился». Гонял, высунув язык, выискивал, договаривался со всякими дельцами, переплачивал. Благо у Питера оказалось достаточно денег, чтобы оплатить расходы.
Взять хотя бы оружие: Хантер обязательно хотел иметь «карманный вариант» автомата Томпсона — МАК-10 — сорок пятого калибра с глушителем. Отличная игрушка, очень компактен, можно спрятать даже под летним пиджаком. А ведь его надо не только найти, но и купить так, чтобы не возникло ненужных разговоров. Да еще приобрести боеприпасы, все проверить, разобрать, смазать, упаковать. А револьвер! Хантер, видите ли, привык к «Смит-Вессону» с укороченным стволом. Прелестные привычки! А где его найти в бывшей французской колонии? Европейцы вообще предпочитают пистолеты, причем значительно меньшего калибра, а жители колоний ориентируются на вкусы бывших сюзеренов. Когда он сказал об этом Питеру, тот усмехнулся:
— У тебя есть еще время, ищи! Крупнокалиберный револьвер — незаменимая вещь. Я мог бы взять свой, но мало ли что случится, а оставлять следы для ушлых криминалистов совсем ни к чему. Понимаешь?
И Хеде нашел все, что хотел Хантер. Нашел, проверил, упаковал в солидные чемоданы с наклейками. Если бы кто-нибудь посторонний откинул их крышки и заглянул внутрь, то, увидев разобранный автомат, револьвер с глушителем, непонятные приборы, щупы, резиновые перчатки, тут же бросился бы в криминальную полицию.
Утром Карл плотно позавтракал и, попрощавшись с семьей, вышел из дома. Покряхтывая под тяжестью чемоданов, спустился в гараж, уложил поклажу в багажник машины и поехал в пригород, тщательно проверив по дороге, не увязался ли за ним нежелательный попутчик. Нет, кажется, все нормально и можно быть спокойным. Хотя какой уж тут покой? Если бы не дети и нужда в деньгах, он сроду бы не поддался на уговоры Хантера, которого всегда несет черт знает куда. Так и лезет в пекло. Ну хочется тебе, так сам и лезь на здоровье! Но Питер обладает удивительной способностью втягивать в свои авантюры других…
На уютной площадке отдыха, устроенной сбоку от шоссе, Карла ждали. Там стоял подержанный «фольксваген-гольф» с двумя неграми в салоне. Хеде, как было условлено заранее, остановился позади. Один из негров подошел к машине Карла:
— Доброе утро. У вас случайно нет туристической схемы города?
— Лишней нет, но, если хотите, могу продать свою, — ответил на пароль швед.
— Садитесь в нашу машину, — приказал негр. — Чемоданы в багажнике? Я переложу их сам, не беспокойтесь.
Карл послушно пересел в «фольксваген» и устроился рядом с водителем. Тот молча подал ему конверт. Заглянув внутрь, Хеде извлек из него паспорт на имя Густава Карсона.
— Надеюсь, свои бумаги вы оставили дома? — спросил водитель.
— Меня предупредили, — обиженно засопел Хеде.
Сзади хлопнула крышка багажника: чемоданы с оборудованием уже положили.
— Давайте ключи от вашей машины, — потребовал подошедший к «фольксвагену» первый негр. — По возвращении найдете на стоянке около дома.
Карл хотел съязвить насчет бесцеремонности незнакомцев, но спохватился, прикусил язык: стоит ли обострять отношения с сотрудниками службы безопасности эмигрантского центра? Опустив стекло, он вложил ключи в протянутую ладонь и почувствовал, словно оборвалась какая-то нитка в душе, связывавшая с домом. Все, теперь повернуть назад уже нельзя.
Водитель «фольксвагена» лихо тронул с места и быстро вывел авто на шоссе, на приличной скорости погнал в сторону границы.
— Переберитесь на заднее сиденье, — велел он. — Там сумка с одеждой. Переоденьтесь заранее.
Карл перелез назад и, ругаясь сквозь зубы, натянул грубый комбинезон, затем сложил свои вещи в пластиковую сумку. Вскоре впереди показался огромный грузовик с эмблемой компании трансафриканских перевозок. «фольксваген» обогнал его, и водитель помахал высунутой в окно рукой. В зеркало Хеде видел, как грузовик замедлил ход и остановился на обочине.
— Дальше отправитесь с Абеше, — сообщил связной.
Из кабины фургона выпрыгнул молодой худощавый африканец и кинулся помогать связному перекладывать в кузов чемоданы шведа. Через несколько минут они закончили работу и Карлу подали знак, что пора опять пересаживаться.
Взобравшись на подножку, он открыл дверь кабины грузовика и тяжело плюхнулся на сиденье. Абеше занял место за рулем. Короткий, прощальный гудок клаксона — и фургон, увеличивая скорость, рванулся вперед.
Свистел ветер в щели неплотно прикрытого окна. Абеше включил радио и в кабину ворвалась перуанская мелодия «Эль кондор паса». Лицо африканца оставалось бесстрастным, словно оно было вырезано из черного дерева.
«С таким попутчиком не очень-то разговоришься, — покосился на водителя Карл. — Впрочем, о чем с ним разговаривать? Хеде для него тоже в некотором роде груз — пусть необычный, опасный, но который нужно доставить по назначению».
