вставила имплант – теперь у меня корень зуба титановый, а сам зуб керамика с цирконием, лучше натурального. Еще лифчик Пуш-Ап, но это не считается.
– Да, это у всех есть.
– Да все у всех есть, – махнула Ирина, потом подняла бокал с коктейлем и отпила немного через трубочку. – У меня на работе одна женщина сделала татуаж губ – ужас, теперь у нее они бордовые, как будто все время в крови. А ей нравится. Но я считаю, что все эти штуки должны выглядеть точь-в-точь как настоящие, естественно. Не всем от природы даны волосы с сиянием и здоровьем, так что мы просто исправляем ошибки природы.
– Действительно, волосы классные. Ламинирование, говоришь?
– Ага. С покраской. Там, понимаешь, после покрытия свет начинает по-другому отражаться – отсюда и сияние. А я девчонкам на работе рассказываю про витамины, про гимнастику и массаж головы. Вру, как Троцкий. – Ира засмеялась. – А чего это я буду всем подряд рассказывать, какой у меня где ламинат? Господи, как смешно. У меня ламинат на голове! Тридцать второй класс прочности. Только ты, Ян, никому тоже не говори.
– Не буду, успокойся. Ну, а твой-то как, вернулся?
– Какой мой? Фээсбэшник? Да пусть он горит в аду, козел. – Ирина нахмурилась и снова отпила коктейля. Потом, помолчав, продолжила: – Между прочим, он приезжал. Пытался вернуться. Ты знаешь, через пару недель пришел, причем без звонка.
– Извинялся? – предположила Яна.
– Какой там. Сказал, что мимо проезжал, решил зайти на чашку чая. А? На чашку чая! Ну, в общем, я ему сказала, что чай я больше не пью. И в дом не пустила. Он посмотрел на меня так, знаешь, строго и зло, сказал, что я сама дура, раз так делаю.
– Придурок.
– Это да, – вздохнула Ирина. – Денег много, вот и думает, что ему все можно. Даже не спросил, как я себя чувствую. Слушай, может, у них какое моральное уродство? У современных мужчин? Почему они такие скоты?
– Не у всех, я уверена. И ты обязательно найдешь нормального. – Яна говорила это всегда, это был ее текст. Да, она не верила в него, но говорила, потому что обе они так привыкли.
– А я уже! – довольно улыбнулась Ирина.
– Нашла? Встречаешься с кем-то? На работе познакомились.
– Нет, ты знаешь, в Интернете. Причем именно на сайте знакомств.
– Ну, вообще и там на самом деле есть нормальные мужчины. Правда, можно и напороться, – покачала головой Яна.
– Тут другой случай. Мы встречаемся уже месяц. Он реально потрясающий. И он совершенно адекватный. Любит ходить в походы. Сказал, мы в августе поедем в Карелию, будем ловить лосося. Ты не знаешь, там реально есть лосось? Я думала, он только в Норвегии.
– Мне кажется, в Карелии форель.
– А, да. Точно, он так и говорил, про форель. – Ирина захихикала и снова схватила коктейль.
Яна тоже пила коктейль, но вообще-то предпочла бы сейчас тяпнуть водочки. Лето, все кругом бегают в шлепках, радуются. А она устала.
– Так у вас все серьезно? – спросила Яна, внезапно почувствовав, что не просто устала, а устала вот от этих самых разговоров, от этой Ирины, ее личной жизни, пустой болтовни об одном и том же, и что лучше бы она оказалась сейчас где-нибудь в другом месте: на даче или даже в той же самой Карелии, где можно сидеть, смотреть на таежную реку, на ее холодные прозрачные воды и молчать.
– Ну, он у меня оставался ночевать. Мы ездили к его друзьям, они помешаны на артхаусном кино. Показывали нам «Большого Лебовски». Вообще прикольный фильм. Только про полного придурка.
– Я не смотрела. – Яна еле сдержалась, чтобы не зевнуть.
– Посмотри обязательно. Хочешь, я тебе кину ссылку в торрентах?
– Ой, не знаю. Мне, если что, сын скачает. Значит, у тебя любовь?
– Ну, любовь, не любовь. Кто ее знает? Он классный. Хочет быть со мной. У нас вполне серьезные отношения.
– Сколько вы встречаетесь? Месяц? Ну, пока рано говорить. А он сам откуда?
– Из Жуковского. Знаешь, он не слишком-то богат, конечно. Но он – реальность. С ним может что-то получиться. Он сам искал серьезных отношений. Говорит, что уже устал от пятиминутных романов. Нет, я понимаю, как банально это все звучит. Но он не такой. Он… не из тех молодчиков, которые только и норовят подцепить девушку в Интернете и провести с ней одну ночь.
– Ладно-ладно. – Яна подняла руки, как будто сдавалась в плен. – Я же не спорю. Он прекрасный. В жизни всегда есть место чудесам. Ну, расскажи мне о нем.
– Он классный. Веселый, очень сильный. И вообще в моем вкусе. Я зову его мастером. Это вообще смешная история, потому что у него такая дурацкая была аватарка – он стоял там на вершине какой-то горы и корчил рожи. И ник – М@стер_д_д. Ну, я ему и написала, что могу стать его Маргаритой. Так и повелось – Мастер и Маргарита.
– Красиво. Подожди, как, ты сказала, у него ник? – Яна вдруг похолодела. Она вспомнила Машкино перекошенное страданием лицо, темные круги под глазами, ее громкий истерический смех и все остальное – ледяной январь и полную пустоту во взгляде сестры, ее измену, больше похожую на жертвоприношение. Она прекрасно вспомнила, о ком идет речь.
– М@стер_д_д. А что? – Яна помедлила.
А что сказать? Да и надо ли? Да и ее ли это дело? Ну мастер, ну и что? И потом, а кто знает, может, это другой М@стер_д_д. Или с Машкой он был одним – искателем легкого дешевого секса, а с Ириной, да еще с ее новыми ногтями и волосами, с ее улыбкой, с ее квартирой – может, это действительно серьезно. Яна не верила в это. Но кому какое дело до того, во что она верила, а во что нет.
Она подняла бокал с почти уже допитым до конца коктейлем и покачала головой.
– Ничего. Интересный ник.
– Это точно. – Ирина кивнула, забросила ногу на ногу и принялась щебетать дальше.
Яна слушала ее, но не слышала. Внезапно она вспомнила один ничем в общем-то не примечательный день. Они с Шуриком только-только поженились – много лет назад, и они поехали за город, там они пили пиво, а он чистил для нее копченую скумбрию и выкладывал ей на тарелку, а она брала кусочки рыбы и ела. Скумбрия досталась им случайно, по знакомству, от старого армейского друга, с которым Шурик служил. С продуктами было трудно, с деньгами еще хуже. Яна не могла устроиться на работу, кругом все разваливалось – какой-то очередной кризис.
Сейчас тоже кризис – теперь глобальный, сквозь континенты и страны, бушует, как океанское цунами, и никто не знает точно, чем это кончится. Но всем интересно. Все сидят в первых рядах, на лучших местах, в домашнем кресле, как в почетной ложе патриция в Колизее, – и смотрят, как рушится мир. Лучшие крупные планы, плачущие женщины, бастующие мужчины, горящий огнем Восток – только на нашем канале, в наших новостях, наши ролики на Youtube. Можно смотреть, пока не прилетят и не разбомбят наш дом. Но в это же не верится. До нас-то не докатится. Нет, конечно. У нас все обойдется.
Кризисы уходили и забывались, даже если после них где-то оставались руины. Зато вкус копченой скумбрии остался. Она была такой вкусной, что этот вкус запомнился Яне на всю жизнь. И Шурик, разливающий светлое пиво по высоким пластиковым стаканам. И сигареты «Ява». Вот тогда она действительно жила, тогда ее жизнь была вся у нее на ладонях. А она этого даже не понимала. Впрочем, может, и понимала, только думала, что это будет продолжаться вечно.
Яна усмехнулась: «Ну вот, я уже вспоминаю старые добрые дни. Дожили, что же тогда ждет меня в будущем? Какая тогда у меня будет жизнь? Впрочем, наверное, это тоже нормально – думать вот так. Когда у тебя никак не хватает сил смотреть с оптимизмом в будущее, пришло время смотреть с оптимизмом в прошлое. Этот момент – тоже часть жизни».
– Алло, гараж. Ты заснула? – окликнула ее Ирина.
– Нет-нет. Ты хочешь еще чего-нибудь?
– Может, по чизкейку?
– Давай.
