вернув меня на землю.
Я тряхнула головой и принялась жать кнопки телефона.
– Дай сюда, – вырвал у меня аппарат Андрей. – Ты мне мать напугаешь до смерти. И расстроишь.
– Она сама кого хочешь напугает. Так что...
– Алло. Мама? Да, привет. Слушай, тебе Мишка не звонил? Нет? Если позвонит и захочет к тебе приехать, ты его прими, ладно? Ну, что значит, у тебя давление. Да, мам, это мне надо. Хорошо. И сразу мне позвони, как он появится. Нет, не надо ждать, звони, как только позвонит.
– Ну, что? – зачем-то переспросила я.
– Ничего, – Андрей повесил трубку. – Не звонил. Блин, что же делать?
– Ты должен был понимать, что разрушаешь не только нашу жизнь, но и его. Этот развод...
– А ты, ты должна была понимать, что мы уже давно не были семьей. Это не могло тянуться дольше. – Андрей с яростью затушил очередной, двести двадцать второй окурок «Davidoff» и вышел на балкон. Ветер гулял по комнате. Передо мной развевались сшитые на заказ бордовые шелковые шторы. Как же они мне всегда нравились! Как же вообще все мне нравилось в этом доме. Он был моим с самого начала. И нужен он был только мне. Андрей переехал сюда, покоряясь моей воле. Он бы с удовольствием продолжал жить у мамы.
Пять лет назад, когда Марк уехал, оставив выжженную пустыню в моем сердце, эта квартира стала для меня самым большим утешением. Я думала, что в этом теплом, уютном гнездышке мы с Андреем сможем если не полюбить друг друга снова, то, по крайней мере, обрести некое подобие любви. Комфорт, невмешательство и взаимная поддержка – это не так уж и мало, а Марк – Марк все равно уехал... Уехал, попросив меня забыть обо всем.
Я постаралась забыть, я сделала это ради шанса на правах старого друга видеться с ним, слышать его голос. Я жила как во сне, не замечая Андрея. Он стал для меня чем-то вроде дальнего родственника, который по какой-то нелепой случайности, по недосмотру, почему-то спит вместе со мной. Кстати говоря, когда я говорю «спит», я имею в виду именно здоровый восстановительный и обновляющий сон. Никакого секса. No sex. Мой дальний родственник не возражал. Он тоже как-то незаметно погрузился в себя и спокойно балансировал рядом со мной по граням молчания и сна. Пока в один прекрасный день, два (теперь уже два с половиной) года назад, он не пришел ко мне возбужденный, взъерошенный и раскрасневшийся. Таким я давно его не видела.
– Ленка, я сделал это! – интригующе сообщил мне Андрей.
Я оторвала взгляд от очередного контракта.
– Что «это»?
– Я снял свой допуск. Все! У меня нет больше никакого допуска. Я свободен как ветер! – Он радостно закружил меня по комнате.
Я недоумевала. Прошло столько лет, что я успела обо всем забыть. Дела давно минувших дней.
– И что? Ты теперь можешь на всех углах рассказывать страшные секреты СССР? – опешила я.
– При чем здесь это? Я и не знаю никаких секретов. У меня допуск уже сто лет был формальным. Ты что, не поняла? Я свободен! Я могу выезжать за границу! И ни у кого не спрашивать разрешения, – пояснил Андрей.
– А, теперь я поняла, что мы празднуем, – радостно кивнула я.
Как же я могла забыть, что для выезда за рубеж Андрей был обязан спрашивать разрешения соответствующих органов. Как все ученые, которые работали на «оборонку» или «космос», Андрей еще с института был невыездным. Естественно!
– Празднуем – не то слово. Хочешь, пошли в ресторан.
– И что, когда в Египет? Или куда ты хочешь? Поехали в Турцию, у меня отпуск скоро, – поделилась я планами. А что, взяли бы Мишку, забурились бы в хороший отель, все бы отъелись на тамошних «all inclusive».
– Нет, ну ты точно не врубаешься. Это же наш шанс! – начал злиться Андрей.
– Шанс на что? – немного растерялась я. Мой шанс улетел во Францию и писал мне по два-три письма в неделю. Говорил, что весной у него намечается командировка в Россию. Никаких других шансов я не ждала.
– Ну, как же. Я же тебе говорил или ты забыла? Я же ученый. Доктор наук. Кафедра у меня. Статьи. Премия есть. Мне могут дать грин-карту в США! – «обрадовал» меня Андрюша.
– И что? – сделала я вид, что «туплю».
– Как что? – удивился Андрей. – Уедем отсюда, начнем новую жизнь. Мне уже давно все равно, для какой страны строить космические корабли. И знаешь, мне кажется, что это и для нас с тобой шанс.
– В каком смысле? – похолодела я.
– Думаешь, я не понимаю, что ты уже давно перестала меня уважать.
– Это не так! Ты не прав, – запротестовала я. Но чем сильнее возмущалась, тем лучше понимала, что Андрей, конечно, прав – давно не то чтобы его не уважала, но даже не задумывалась о том, стоит или не стоит его уважать. Он есть, и это неизбежность. Мы просто живем вместе, как две отдельные вселенные. Какая разница, уважаю я его или нет?
– Ты выходила замуж за ученого. А я кто? Простой учитель, пустое место. Еще пять лет, и я вообще умру для науки. Удивительно, как ты меня до сих пор не бросила. При твоей-то жизни! Но все изменится, вот увидишь. Мы еще будем счастливы. Там, у них, к ученым совсем другое отношение. Мы будем там очень уважаемыми людьми!
– Я и так здесь очень уважаемый человек, – зачем-то подметила я.
– Это понятно, а там ты сможешь гордиться тем, что ты – моя жена.
– Зато вряд ли смогу гордиться собой.
– Что ты хочешь сказать? – запнулся Андрей.
Господи, я понимаю, что, как хорошая жена, должна была поступить иначе. Но весной должен был прилететь Марк, у меня была интересная работа и дом, который я любила. Разве я могла пожертвовать всем этим? Что бы тогда у меня осталось? Незнакомая страна, в которой я никому не нужна и никто не нужен мне? Включая моего мужа, который будет там снова интересоваться только своей наукой. Но главное, главное – туда ведь никогда, никогда не прилетит Марк. Мое мнение было однозначным.
– Это просто глупо, покидать страну в таком возрасте. У меня здесь все – работа, друзья, квартира, – замотала я головой.
– Ну и что? Ну и что? – горячился Андрей. – И там у тебя будет работа, а друзья быстро появятся. Там красиво, чисто. Там острие науки. Я уверен, что ты будешь очень востребованна, ведь Америка – это одна сплошная компьютерная система.
– Я не хочу начинать все заново. Как ты можешь от меня этого требовать? – возмутилась я. – На что мы там будем жить? Ну, дадут тебе эту карту, мы туда прилетим с чемоданами, а дальше там за каждый чих надо будет платить. Здесь, между прочим, за этот самый каждый чих плачу я. А там?
– Ты забываешь, что я там буду востребован. У меня наверняка будет хорошая зарплата. А здесь я не могу заработать даже на приличный автомобиль, – пожаловался Андрей.
– А до этого? До?
– Мы же с тобой не нищие. Продадим квартиру, денег подкопим. Мы все сможем, я уверен, – радостно заверил меня он.
В этом месте я начала паниковать. Значит, у него все уже решено. Продаем МОЙ дом, копим МОИ деньги, теряем МОЮ работу и МОЕГО Марка – и все ради того, чтобы развивать американский космос?
– Если тебе для счастливой жизни нужен автомобиль – изволь. Давай купим, – предложила я. – Но переезжать на другой конец земли – я не согласна. Я совершенно не готова к таким глобальным переменам. С тебя сняли допуск. Что ж, я очень рада. Я уверена, что и в нашей стране ученый без допуска может найти работу. Например, в какой-нибудь западной компании.
– Значит, ты не согласна? – уточнил Андрей, прищурившись.
– Я просто не представляю, как это сделать, – принялась я оправдываться. – Это невозможно. Ты не понимаешь. И потом, мы же и здесь живем неплохо.
– Это ты живешь неплохо. А я – пустое место, нахлебник. Отсиживаюсь в твоей тени, – зло бросил он и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
