– Я с удовольствием. Говорите, – подбодрила я его. Вдруг он сейчас скажет, что хочет узнать, как можно завоевать сердце такой женщины, как я. Вот это будет номер!
Шувалов встрепенулся, нерешительно посмотрел на меня, вздохнул и начал:
– Вы, наверное, гений. Все, кого я знаю, имеют с этим проблемы. А ведь мы чего только не делали – и психологи, и всякие летние лагеря. И все впустую, как будто глухая стена. Возможно, я сам этой проблеме никогда не уделял должного внимание. Вот теперь и получаю. Я, правда, всегда думал, что это дело женское. – Станислав Сергеевич говорил с жаром и смотрел мне в глаза.
Я послушно кивала, пока он не замолчал. После чего я откашлялась и осторожно спросила:
– Это вы сейчас о чем? Если честно, я ничего не поняла.
– Как же? Я о вашей Нике. Впервые вижу такую милую девочку. Сколько ей?
– Скоро шестнадцать, – нахмурилась я. Разговор плавно перетекал совсем не в то русло.
– Лешке тоже скоро шестнадцать, а мы с ним словом не можем обменяться, чтобы не поругаться. А вы с вашей дочерью прямо как настоящие друзья, – с некоторой претензией заявил он.
– А мы и есть друзья, – задумчиво протянула я.
– Вот я и спрашиваю: как вы этого добились? Может, какая-то специальная методика? Вы делаете вид, что она уже взрослая? Я тоже пробовал, но Лешка просто звереет, когда я пытаюсь сделать его более ответственным. Говорит, чтобы я не придуривался. А как вы преодолеваете ее сопротивление?
– Вы это серьезно? – вытаращилась я.
– Что?
– Ну, вот это все? Делать вид, методики? Вы это серьезно? – Я готова была расхохотаться. Господи, какой бред он несет!
– А что? Я не прав? Вот я тоже смотрю и понимаю, что у вас есть какие-то секреты. Она у вас веселая, ласковая, не закрытая. Что вы такое делаете? Мне необходимо, чтобы Алексей научился меня уважать, – как ни в чем не бывало заявил он.
Я стояла с открытым ртом. Никогда не думала, что привлеку к себе мужчину… умением воспитывать детей. Если честно – мой метод прост. И вообще-то я всю жизнь слышу, какая я безответственная мать. Впервые, если честно, мне говорят, что я гений. Но зачем спорить, если кто-то так считает.
– Значит, вы хотите, чтобы я помогла вам найти контакт с сыном?
– Да-да, именно. Так что вы делаете? – с неподдельным интересом уставился на меня Шувалов.
– Ну ладно. Открою самую страшную тайну… Ничего! Я ничего с ней не делаю. У нас общая косметика, мы ругаемся из-за того, кому сегодня выносить мусор. Она пишет мне списки для магазинов. И я считаю, что она примерно лет с пяти все знает лучше меня. Я действительно ее уважаю, потому что ее есть за что уважать. Она – чудо. И она лучше меня готовит, потому что у меня просто не хватает на это времени. Мне кажется, что она меня любит, хотя я, конечно, люблю ее больше. Но главное, в какой-то момент она приняла решение заботиться обо мне, так как после смерти папы заботиться обо мне стало некому. Вряд ли вам все это поможет в воспитании вашего сына, но если уж вы хотите знать, что я (как гений) думаю об этом, – наши дети часто бывают гораздо лучше, чем мы о них думаем. Просто присмотритесь к сыну повнимательнее. Возможно, вы совсем его не знаете.
– Да уж, – растерянно кивнул Шувалов.
Я усмехнулась:
– А вы что, всерьез решили, что у меня какая-то суперметодика?
– Откровенность за откровенность – вы не кажетесь способной к воспитанию. Хотя внешнее впечатление всегда обманчиво. Вот я и подумал: а вдруг? Я так устал от его выкрутасов. Я даже делал ему тест на наркотики.
– И как? – опешила я. – Ему понравилось?
– В смысле? – растерялся Станислав Сергеевич.
Я растерялась еще больше. Впервые видела перед собой отца, который бы сам давал сыну наркотики, чтобы посмотреть, как они ему.
– А какие хоть наркотики?
– На все.
– На все?! – раскрыла рот я. – Ведь у него может возникнуть зависимость. Это как-то неправильно.
– Нет, я с вами с ума сойду, – вытаращился Шувалов и замолчал. Потом прищурился и спросил: – Вы что, решили, что я дал сыну попробовать наркотики?
– Так вы же сказали…
– Та-ак, дурдом. Тест на наркотики – это такой анализ. Берется кровь или моча и проверяется, нет ли в них следов наркотических веществ.
– А зачем? – «тупила» я.
– Чтобы узнать, что он не стал наркоманом, естественно.
– А-а. Понятно, – врубилась я. – И что? Если узнали, то дальше что? Тюрьма? Лечебница?
– Ох, Митрофанова, прекратите.
– Я уверена, что с вашим сыном все в порядке. Кажется, самая большая проблема с вами, – пожала я плечами. – И что анализ? Что показал?
– Что все в порядке, – виновато кивнул Шувалов.
Я фыркнула.
– То есть вы не верите вашему сыну? Вы верите анализам. И хотите, чтобы он вас уважал, так?
– Что вы хотите сказать? – возмутился он.
О, у меня было много чего сказать. Мне сразу вспомнились мамины крики «ты курила?», «ну-ка дыхни». Вспомнились ее копания в моих сумках без моего разрешения и звонки моим друзьям с требованиями рассказать обо мне всю страшную правду. Лично меня все это ни от чего не уберегло, но… отношения с мамой у меня до сих пор фантастические. Правда, если я хочу, чтобы Шувалов еще хоть раз мне позвонил, всего этого ему рассказывать явно не следовало.
– Давайте не будем спорить. Пойдемте есть шашлыки? – от греха подальше предложила я.
Да, наше свидание оказалось не совсем свиданием, но погода была прекрасной, а Шувалов был в приятном и не хищном расположении духа. Нет поводов для грусти. И Ника с Алешей, выскочившие, как черти из табакерки, при слове «еда» запрыгали и заскандировали: шашлыки-машлыки!
– А вы уверены, что здешние шашлыки можно есть? – с сомнением переспросил Станислав Сергеевич, глядя, как толстенький армянин в замусоленном белом халате крутит шампуры и одновременно курит.
– Я не уверена, что это полезно. А так – конечно, можно! Ника, тебе без лука? Леша, а тебе?
– Я такое не ем, – неуверенно пробормотал шуваловский сынок. Патлатый, хмурый подросток забавно раскраснелся и улыбался. – А вообще, давайте.
– Они горелые. Это нормально? – Шувалов с каким-то детским недоверием посмотрел на меня.
– Зато не сырые, – гоготнула Ника и залила мясо кетчупом.
Я вздохнула и на секунду закрыла глаза. Как все это напоминает семейный выходной! Такой, о каком я всегда мечтала. Но который так и не сложился, к сожалению. Кирилл ненавидел тратить деньги в парках. И вообще он ненавидел тратить деньги на что бы то ни было. А другие мои кавалеры никогда не предлагали мне сходить куда-то вместе с Никой. Только вдвоем в качестве аперитива перед страстной любовью. Или не страстной, а обычной. Это чаще.
– Спасибо за прекрасный вечер, – серьезным голосом отрапортовал Шувалов, когда мы вернулись под вечер домой. Его сын мирно спал на заднем сиденье его машины, а Ника, сонно зевая, говорила, что теперь ей аттракционов хватит на целый год вперед. Еще бы – пять раз на одной только крутящейся по кругу лодке. Визгу было, как при кораблекрушении.
– Не за что. Вам спасибо. Ника оторвалась по полной… за ваш счет. Мне очень неудобно.
– Даже не думайте. На самом деле это первый вечер за три года, когда мы с сыном не поругались. Даже непривычно.
– Мне кажется, у вас очень хороший сынок. Вы слишком строги к нему.
– Вы думаете?
– Уверена, – кивнула я.
Ника уже ушла домой, оставив нас вдвоем перед темными дверьми подъезда. Опять кто-то выбил лампочку, негодяй. Спасибо ему.
